Кхаа Тэ

Целитель огляделся, запустив пятерню в засаленные вьющиеся волосы. Действительно, ржавый наст покрыл почти все стены и пол. Мох под ногами неприятно хрустел, словно яичная скорлупа. Барк был травником и знал, что медная растительность произрастает везде, где скапливается влажность. Ничего необычного в этом не было. Только, пожалуй, скорость, с которой рос этот мох. Но и этому находилось объяснение. Руины возвышались подле Вертикальных гор, где частенько собирались грозовые тучи. Воды и испарений в этих таинственных краях было предостаточно. И вероятно, спешный рост был вызван именно этим фактором.

– Это проделки сырости – уверено произнес он.

Но от Ноэла не ускользнуло легкое напряжение в голосе целителя. Барк, несмотря на свое чародейское обучение, всегда предпочитал основывать свои доводы на научных фактах. А когда не находил объяснения происходящему, то начинал беспокоиться о том, что его ждут впереди весьма неприятные открытия.

– Сырость? Ты в этом уверен?

Барк махнул рукой на приятеля и, накинув капюшон да водрузив на плечо дорожный мешок, направился к темному туннелю.

– Идем, Ноэл! В следующий раз, мы начнем выискивать таинства в этом месте, и если пожелаешь, можем откопать останки Кхаа Лаура. Правда, я сомневаюсь, что его кости покоятся именно здесь.

Чародей рассмеялся, еще раз осмотрел комнатушку, затем скользнул взглядом по Вертикальным горам, пики которых, как и прежде были укрыты облаками, и последовал за травником, вслушиваясь в хруст мха под тяжестью своих сапог.

Ребекка уже несколько часов блуждала по лесу, высматривая то редкие грибные россыпи, то ягодные поляны. Неоднократно, ей приходилось перебираться через глубокие овраги, по поваленным стволам. Однажды, ей даже пришлось пройти с десяток метров по упавшему дубу, словно по мосту. Она затаив дыхание, осторожно ступала по деревянной поверхности, не единожды ни взглянув вниз. Девочка так увлеклась поисками, что не заметила, как янтарный ковер на земле поредел, уступив место хвойным иглам и жесткой темно-зеленой траве.

В ветвях послышались трели иволги, походившие на звуки свирели. Вскоре, к желтоперой подруге присоединился мелодичный цокот зарянки. Дивная мелодия разнеслась по лесу, и через некоторое время окрестности наполнились щебетом множества птиц.

Златовласка улыбалась, глядя под ноги и наслаждаясь музыкой чащобы. С каждым шагом девушку окутывала пелена волшебной атмосферы, а Дубрава видоизменялась, подобно картине, создаваемой невидимым живописцем.

Все чаще, среди дубов, стали попадаться гигантские мохнатые сосны, чьи массивные стволы были увиты цепким плющом. Рядом с хвойными исполинами соседствовали, широко раскинув кроны тополя, а старые ясени, с изумрудной листвой, тихо покачивали ветвями в такт пению невесомого ветра.

Немного погодя, желтый ковер под ногами совсем исчез, сдавшись под натиском лужаек малахитового папоротника да поросли сердцевидного клевера. Кусты жасмина сменились цветущим розовым олеандром, и кое-где, землю покрыл плаун и хвощ. Вместе с янтарным нарядом испарились и следы бурелома. Эту часть леса ураган не затронул, опасаясь встретиться с силой, витающей здесь.

Высоко в ветвях раздался пронзительный крик какой-то пичуги. Ребекка вздрогнула и оторвала взгляд от земли. Мимо нее, громко хлопая крыльями, пронеслась огромная птица с ярким синим оперением. Птаха нырнула в густую зеленную листву клена и, усевшись на ветвь, заголосила, подобно флейте менестреля.

Златовласка оторопела, разглядывая окруживший ее лес. Место было незнакомым. Никогда раньше девочка не уходила так далеко в дебри Дубравы.

Дыхание перехватило, Ребекку бросило в жар. Чащоба была абсолютно зеленой. Кисти осени не коснулись ее. Не единого багряного или янтарного листка, ни одной пожухлой травинки. И воздух. Воздух здесь был по-весеннему теплым.

При долгой ходьбе, девочка не замечала этого, но сейчас. Она узрела и пестрый ковер цветов, благоухающих подобно клумбам королевского сада, и разнообразие исполинских древ и густых кустарников, покрытых пестрыми бутонами. По стволу кривой сосны пробежала черная белка, вереща во весь голос. В глубине леса послышался ответный писк. Огромные рубиновые бабочки кружились над цветами олеандровых зарослей, резвясь в удивительном танце. Птицы испускали трели, заглушая шелест листвы, обласканной ветром.

Лукошко выпало из рук златовласки и содержимое высыпалось на сочную зеленую траву. Девочка застыла, открыв рот от удивления, и в тоже время, в ее душу стала заползать тревога. Если бы она не была уверена в том, что не пересекала стену, то могла бы предположить – она уже не в Мендарве. Но сложно было не углядеть высокую трехметровую каменную ограду. Да и дозорную тропу невозможно было пересечь незаметно. Наверняка ее бы окрикнули и остановили караульные.

Неожиданно, словно ворча, позади Ребекки заскрипели деревья, и послышались подозрительные шорохи.

«Тролль! Он все же преследует меня» пронеслось в голове у девчушки, и она резко обернулась.