Клятва на верность

У Марии с обонянием было все в порядке: она ловко изобразила увлечение, потом влюбленность, синьор Валаччини купился на ее восторженные взгляды, потому что хотел быть обманутым, и первое время ему было невдомек, что его новая пассия готова после сеанса старческой любви (ему скоро донесли ее слова, оброненные перед кем-то из слуг) отдаваться кому угодно и сколько угодно — бесплатно.

С искаженным лицом Валаччини выдернул свой член из скользкого рта Марии, встал на колени между ее раздвинутых ног, руками раздвинул их еще шире, упал на нее и с ходу вошел. Мария закричала, как всегда делала в такие мгновении, и попыталась помочь ему движением бедер. Член входил все глубже и глубже. Когда, казалось, он дошел до самого донышка, Валаччини приподнялся над девушкой и задрал ее ноги себе на плечи. Мария попыталась обнять его — он схватил ее и за руки, прижал к кровати и стал врубаться в нее, раз за разом усиливая толчки. Несколько раз ее настигал оргазм, и всякий раз она издавала пронзительный вопль, который был слышен и на палубе, и и машинном отделении, и в рубке…

И слыша крик Марии, Сержант ухмылялся: сегодня ночью в доме у старика Машка — так он мысленно ее называл — точно так же вопила под ним. Вспоминать об этом было приятно…

Крики смолкли, и сначала из каюты показался старик. Ни ни кого не глядя, подставив солнцу свою все еще мощную, мускулистую грудь, прошел к закрепленному на палубе холодильнику и достал бутылку пива. Выпил всю залпом, а пустую стекляшку выкинул за борт. Потом оглянулся, посмотрел на Сержанта, подошел к нему и что-то сказал. Причем крайне неприятное для русского гостя. Это все видел один из телохранителей синьора Валаччини, который по приказу хозяина наблюдал за палубой — не через прорезь прицела, как обычно, а через объектив видеокамеры. По знаку босса он должен был немедленно начать съемку.

Вот появилась хозяйская цыпочка — в двух ленточках Поперек тела, сладко потянулась. Синьор Валаччини подернулся в сторону рубки и дал отмашку. Яхта сразу стала поворачивать, вмиг сбросив скорость. Заработали моторы, и паруса медленно стали сворачиваться. Мария, поняв, что сейчас можно будет искупаться, направилась к борту. Гость в этот момент перестал хмуриться, слушая синьора Валаччини, и, пожав плечами, поднялся.

Стянув с себя рубашку и этим давая понять, что тоже готов поплавать, Сержант подошел к Марии. Она ответила на его улыбку и, видя, что он не опасается присутствия Валаччини, подмигнула.

Видеокамера уже работала, и телохранитель увидел, как русский положил ладонь на затылок Марии, словно хотел привлечь к себе и поцеловать девушку, но второй рукой взял ее за подбородок. Видно было, как она вновь улыбнулась; в этот момент мужчина сделал какое-то быстрое движение обеими руками, которое и уловить-то было сложно, не то что понять его смысл, и тут же осторожно опустил враз обмякшее тело на палубу.

И только оторвавшись на мгновение от видоискателя, но продолжая снимать все происходящее, тайный кинооператор понял, что стал свидетелем убийства, совершенного с изумительным профессионализмом: раз — и хрустнули, как у птички, шейные позвонки!

Синьор Валаччини мог быть теперь доволен. Он стоял над мертвым телом Марии, смотрел в ее мгновенно потускневшие глаза и испытывал сильнейшее наслаждение, не менее сильное, чем только что внизу, когда изливал свое горячее семя на ее запрокинутое лицо. Но теперь его радость была совсем иного рода: одним ударом он еще глубже посадил на крючок этого русского киллера — получив ценное вещественное доказательство, которое можно будет предъявить и самому Сержанту, коли он вдруг решит заартачиться, а там, глядишь, и в суде, коли до этого дойдет дело…

Старик отвернулся и пошел вниз, знаком приказав Сержанту следовать за ним. Да, в его возрасте пора перестать увлекаться молоденькими потаскушками, пусть и такими роскошными, как только что почившая Мария — мир ее праху!

В полутемном баре синьор Валаччини пригласил Сержанта присесть рядом. Стюард принес виски и удалился.

— Вы бы хотели уехать отсюда целым и невредимым, синьор Юрьев?

— Кого я еще должен убить? — Сержант опрокинул в глотку терпкую, пахнущую дымком, коричневатую жидкость и стал смотреть через иллюминатор на стаю дельфинов, плещущихся совсем близко от яхты.

— Да вы и сами знаете. Ваш человек в Москве не справился с заданием. Автокатастрофа — он погиб, а наш клиент жив-здоров и выступает на предвыборных митингах, Теперь задание придется выполнять вам. Исправляйте ошибки своих людей.

— Когда?

— Вот это разговор по существу. Как можно скорее. Я тоже не мальчик, мне надо торопиться жить. А ваш соотечественник мне портит кровь своим присутствием. Я буду ним признателен, если вы избавите меня от его присутствии.

Сержант молчал, глядя в иллюминатор.