Клинок из черной стали

– Хочешь – бери, не хочешь – оставь, – проворчал Улвер. – Все равно ничего лучше предложить не могу. Но вот что я тебе скажу: вне всякого сомнения, она сделана из святой стали. Я много слышал об этом, да и все слышали, и я видел простаков, которые показывали мне какое-нибудь дерьмо, веря, что приобрели настоящую ценность, но это… это совсем другое. Это, подруга, древнее колдовство. И хотя кувалдой размахивала боевая монахиня, подозреваю, что этому оружию больше лет, чем самой Цепи.

– Мне казалось, чтобы получить святую сталь, нужен кто-то святой, – сказала София уже с подлинным интересом.

Тяга к невиданному оружию – дурная привычка из тех, от которых трудно избавиться.

– Святого сжигают, а пепел подмешивают в сталь, – объяснил Улвер, кладя молот на стол. – И ты знаешь обычаи цепистов. Они считают святым любого покойничка, пока с его помощью можно делать деньги.

– И ты… готов отдать кувалду мне? – спросила София, тронутая до глубины души, но в то же время охваченная подозрением. – Ведь наверняка понимаешь: эта вещь стоит больше, чем я могу заплатить.

– Сделаешь мне одолжение. – Улвер протянул кувалду. – Думал, буду ею проковывать сталь, вот и обрезал до подходящего размера. А оказалось, от нее никакой пользы, один лишь вред. Когда мне было столько лет, сколько сейчас моей девочке, я встал к наковальне – и с тех пор лью в кузнице пот. Но никогда еще мне не попадался молот, разрушающий все, к чему бы ни прикоснулся. Видят боги, стукнешь тыльным торцом по металлу, и тот плавится. Аккурат перед твоим приходом эта штука испортила двуручный меч, над которым я трудился не одну неделю. Вот я и смекнул: она предназначена не для того, чтобы создавать, а сугубо для разрушения.

– Значит, у нас с ним есть что-то общее, – заключила София и, не в силах устоять после такой рекламы, взяла предложенное оружие.

Оно оказалось не настолько тяжелым, насколько выглядело, и к тому же было неплохо отбалансировано. София сдержала улыбку, увидев на конце рукояти металлический набалдашник: Улвер нашел способ восстановить балансировку.

– И вот еще что я тебе скажу, прежде чем вернусь к работе. Она… очень необычная, – проговорил Улвер, наблюдая за тем, как София пробует замахнуться кувалдой. – То есть она и должна быть необычной, но тут нечто большее… Знаешь, я не обсуждаю с покупателями детали работы, однако тебе следует знать: только два клинка не расплавились под этой кувалдой, но они выкованы не из простой стали, а из святой. Я сам сделал такую – не упускать же редкую возможность – и вроде понял принцип изготовления, но… нет.

– Что значит «нет»? – заинтересовался Борис.

– Просто нет, – упрямо повторил Улвер. – Я разбираюсь в металле, знаю толк в кузнечном деле. Для несведущих оно сродни колдовству, но это не так, никаких чар, как бы таинственно ни выглядело со стороны. В старинной книге я прочитал о том, как изготовить святую сталь, и решил, что все просто: берется хорошее, прочное железо, в него подмешивается толика костной золы. И ничего больше, никакой магии; только вера в легенды придает уверенности владельцу оружия. Но когда я делал эти черные клинки, подруга… я работал не только с металлом, но и с чем-то еще. Я осязал его, обонял запах. И клянусь жизнью дочери, с каждым ударом молота я слышал странный звук, похожий на стон… Стон того, кто заключен в металле.

В жаркой кузнице повеяло холодом, и все молча уставились на черную кувалду. Затем Улвер снова похлопал державшую ее Софию по плечу и заявил:

– Ладно, спасибо, что избавила меня от этой хреновины, не то бы я испортил еще не один заказ. Рад был повидаться, не исчезай надолго и в следующий раз обязательно расскажи, как тебе пригодился мой подарок.

– Спасибо, Улвер, – ответила София. – Еще я должна тебе песнь о том, почему меня считали погибшей и почему я вернулась.

– Может, и услышу ее когда-нибудь, но это не главное. – Улвер заодно похлопал по плечу и Бориса, а затем вразвалочку направился к горну, бросив на прощание: – Ты вернулась, подруга, и только это имеет значение.

Глава 18

– И на этом все.

Чи Хён неловко поднялась из-за стола, сухо кивнула двум оставшимся гостям, прошла в дальний угол штабной палатки и упала ничком на обложенную подушками койку.

Кто-то что-то сказал, но подушка приглушила голос. Чи Хён повернулась на бок, с отчаянием посмотрела на все еще сидящего на месте Феннека и по-прежнему стоящую Чхве и вздохнула. Феннек выглядел таким же обессиленным, как и она сама, Чхве старалась не показывать, что она тоже устала, но признаки переутомления на лице стража доблести появились еще несколько недель назад, и, как бы ни старалась Чи Хён отпускать советников пораньше, эти черные круги день ото дня становились все заметней. Однако Чхве ни на что не жаловалась, как и Феннек… Ворчали, но не всерьез. Что бы Чи Хён делала без этих двоих, единственных во всем лагере, на кого она могла положиться?

– Вы что-то сказали?