Клинок из черной стали

Оба явно не ожидали такого поворота. Но они посмотрели друг на друга, улыбнулись, как гордящиеся ребенком родители, и салютовали на свой манер: Феннек с громким шумом вытащил пробку из бутылки, а Чхве глубоко поклонилась, выгнув шею, как всегда делала, если не желала хоть на миг спустить с Чи Хён взгляд своих карминовых глаз.

– Я понимаю, что должна была это сделать, как только мы вышли из Врат Зигнемы, – призналась Чи Хён. – Но тогда я была еще слишком юна, и… кажется, я испугалась. Не того, что вы меня бросите, или еще чего-нибудь, просто… испугалась. Возможно, я не смогла бы сделать то, что сделала… что мы сделали, если бы в глубине души не знала, что вы все еще мои стражи, что хотя бы это сохранилось со времен Хвабуна. Но теперь я понимаю, это была несвобода, пусть даже чисто формальная, и не хочу, чтобы так продолжалось и дальше. Вы мои друзья и мои капитаны, но вы больше не слуги.

Какое-то время все молчали. Феннек наполнил золотистым напитком три чаши. Наконец Чхве хрустнула суставами пальцев и заявила:

– Благодарю, Чи Хён. Для меня было большой честью служить тебе. Но теперь служба окончена, я покидаю Кобальтовый отряд и отправляюсь, куда велит мое сердце: на поиски варвара, которого зовут Марото Свежеватель Демонов.

Чи Хён упала духом. За спиной у Чхве Феннек переполнил чашу, уставившись с открытым ртом на дикорожденную. Затем Чхве с кривой усмешкой обошла вокруг стола и взъерошила коротко остриженные волосы своей бывшей подопечной.

– Шутка, генерал Чи Хён. Я давно бы ушла, если бы считала, что ты недостойна моих зубов, а сейчас, полагаю, они тебе понадобятся, как никогда прежде.

Ничуть не беспокоясь о том, как по-детски это выглядит, Чи Хён повисла на шее дикорожденной, а та на мгновение замерла и тоже раскрыла объятия. Феннеку это показалось куда более забавным, чем выходка Чи Хён, а может, сама мысль о том, что Чхве умеет так ловко разыгрывать, вызвала у бывшего стража духа несвойственный ему приступ смеха. Звук этот был и странным, и таким естественным, что Чи Хён невольно задумалась, не в первый ли раз за все эти годы Феннек искренне рассмеялся.

– А теперь, дамы, попробуйте жидкой отваги, – успокоившись, протянул он чаши. – Знаю, что вы воротите нос от моей кислятины, но обещаю, этот напиток произведет на вас должное впечатление. Я приготовил его еще в Ранипутрийских доминионах, и с тех пор он как следует настоялся. Каждый должен выпить эля перед сражением, так заповедовали нам десять истинных богов Трве, и кто мы такие, чтобы противиться их воле?

– Эль? – Чи Хён опасливо понюхала содержимое чаши. – Мне казалось, ты предпочитаешь сидр.

– В зависимости от времени года, расположения звезд и наличия нужных ингредиентов, – объяснил Феннек, торжественно поднимая чашу. – Чхве, у тебя есть что сказать, перед тем как мы отправимся в бой?

– За посрамление наших врагов, – провозгласила дикорожденная, и все повторили тост и сдвинули чаши.

– Это точно не сидр, – поморщилась Чи Хён. – Слишком кисло даже для сидра.

– Ты уверен, что у эля должен быть именно такой вкус? – скептически спросила Чхве. – Лимон и тот слаще.

– Нужно выпить еще, тогда оценишь по достоинству, – проворчал Феннек и снова наполнил чаши. – Твоя очередь, Чи Хён.

– За… кавалерессу Сасамасо и других моих телохранителей и солдат, погибших в сражении у Языка Жаворонка, – всхлипнув, произнесла Чи Хён. Она знала, что Сасамасо родом из Кремнеземья, принадлежала клану Венценосного Орла; знала, что покойная кавалересса любила мед, саам и жареный батат; знала и много других мелочей о ней… И кавалересса была чуть ли не единственной из павших в том жестоком сражении, кого Чи Хён могла вспомнить по имени. – Нет, не только за нее, не только за наших павших товарищей, но за всех, проглоченных этими проклятыми Вратами. И за друзей, и за врагов. За всех!

Чхве и Феннек повторили тост, чокнулись и выпили.

– Ты прав, – согласилась Чи Хён, когда кислый напиток помог справиться с неожиданно подступившим к горлу комком. – Теперь я определенно чувствую больше оттенков. Это ведь привкус навоза, угадала?

– Не думаю, – возразила Чхве. – Навоз намного приятней.

– Посмотрим, что будет дальше, – погрозил пальцем Феннек и снова наполнил чашу, но только свою. – Вам может не нравиться вкус, но подождите, и вы почувствуете прилив отваги еще до того, как я прикончу эту бутылку.

– Значит, ты и вор, и карточный шулер, и мастер перевоплощений, и торговец сомнительными снадобьями. – Чи Хён села и откинулась на спинку койки. – Есть ли предел твоим талантам?

– Сведущ во многом, а кое в чем непревзойден, – ответил Феннек, усаживаясь на стул и рыгая. – И вором я никогда не был, это привилегия твоего папочки, Канг Хо Хитроумного, очаровательного мерзавца.

– Или не очень очаровательного, в зависимости от обстоятельств. – Чи Хён с опозданием заметила, что Феннек загрустил, и решила взбодрить его излюбленным средством: возможностью поболтать. – Скажи, Феннек, а как называли тебя?

– Разные люди называли по-разному.