Клинок из черной стали

Но вместо Безликой Госпожи Мрачный увидел на краю бездны своего злейшего врага, Софию Холодный Кобальт, которую он должен остановить, пока она не уничтожила огнем и колдовством всю империю. София, ее пес и Хортрэп Хватальщик стояли всего в двадцати шагах, спиной к нему, и мерзкий колдун постепенно соскальзывал к краю Врат. Тут Мрачный понял, что происходит: нечто ужасное дотянулось из Изначальной Тьмы, схватило колдуна за руку и медленно потащило в преисподнюю. София рванулась по замерзшей грязи к Хортрэпу, не обращая внимания на отчаянную схватку, в которой сошлись два отряда кавалерии, сверкая на утреннем зимнем солнце пиками и мечами. Однако по обе стороны от Врат оставалось открытое пространство, и ничто не мешало Мрачному помочь этим двоим спастись… или помочь им отправиться в бездну.

Гудение Врат все громче звучало в голове, и Мрачный рванулся вперед, еще не зная, каким будет его выбор.

Два дня назад толпа обезумевших каннибалов едва не съела Чи Хён живьем, и с тех пор она полагала, что впредь ей будет за счастье сражаться с обычными солдатами. Но пока все говорило о том, что вторая битва у Языка Жаворонка может закончиться еще ужасней, чем первая. Начиналось на удивление хорошо. Бросившиеся в атаку таоанцы никак не ожидали, что их прекрасно обученные кони испугаются Врат, а всадники Сингх вовремя заметили, что творится с их лошадьми, и кавалересса изменила тактику. Полковник Ждун не стала придерживаться правил благородного боя, тем самым позволив Сингх без зазрения совести пользоваться любыми средствами для достижения победы. К тому же кавалересса хотела добиться от генерала обещанной удвоенной платы для своих ранипутрийцев. Вместо того чтобы устремиться навстречу имперцам, ее драгуны придержали встревоженных коней, натянули луки и выпустили по нескольку стрел в кавалерию багряных. Образцовый порядок таоанцев моментально сменился хаосом. Вблизи Врат лошади отворачивали в сторону и сталкивались с соседними, а на них градом сыпались стрелы. Однако долго так продолжаться не могло – имперцев было слишком много, и у кобальтовых не хватало лучников, чтобы остановить лавину.

Встреча с дрогнувшими рядами таоанской кавалерии наполнила Чи Хён жгучей, почти очистительной яростью. За каждым вражеским забралом она видела глупую жирную физиономию своего второго отца и не испытывала больше ни печали, ни страха, только желание преподать жестокий урок старому хитровану. Она не могла полагаться ни на обещанную Хортрэпом мистическую помощь, ни на силу и опыт своих капитанов. Был только один способ сдержать багряный вал – взять управление в свои руки и повести войска на защиту долины. Она понимала, что должна отступить к пехоте, пока ее прикрывают драгуны Сингх, но всадники в багряных плащах уже просочились сквозь неплотный заслон кобальтовых и теперь догоняли небольшую свиту генерала.

В свое время Чхве не успела обучить Чи Хён искусству кавалерийского боя, на Непорочных островах чаще случались морские сражения, чем сухопутные. Но с тех пор как они вышли из ранипутрийских Врат, Чи Хён сосредоточилась на тренировках, которые по очереди проводили страж доблести и капитан Кимаера. Ее преподаватели разошлись во мнениях по некоторым деталям, хотя оба считали, что реальный боевой опыт исправит недостатки стиля. Но ничто не могло подготовить ее к сражениям лучше, чем неустанные упражнения. Кимаера дрался с ученицей не всерьез, зато Чхве не щадила ее. Каждый раз, когда дикорожденная вырывала поводья из рук Чи Хён, пугала ее лошадь и сбрасывала седока, юная военачальница проклинала суровую наставницу и обещала, что та будет горько раскаиваться, если подопечная сломает позвоночник или разобьет голову. Но Чхве только пожимала плечами и говорила, что трудно сочувствовать ястребу, который вылетел на охоту, не умея даже должным образом приземляться.

Теперь Чи Хён уже не проклинала Чхве. Страж доблести предупредила свою госпожу о том, что несколько врагов догоняют их, и свита генерала остановила напор имперцев, развернув коней раньше, чем таоанцы успели напасть со спины. Лошадь Чхве поднялась на дыбы как раз вовремя, чтобы не столкнуться с передним всадником, и, словно исполняя волю дикорожденной, ударила противника копытом прямо в шлем. Другой имперский рыцарь нацелил копье в грудь Чхве, как только ее лошадь опустилась на передние ноги, но Чи Хён пришпорила своего скакуна, чтобы перехватить удар. Копья багряных были намного толще и крепче, чем у непорочных, зато уступали в длине.