Клинок из черной стали

Поначалу утверждения Чи Хён казались такой же нелепостью, как речи любого другого агитатора, но полковник повторял их снова и снова, после того как принцесса взяла с него слово помочь ей в этой войне и отправилась спасать уцелевших кавалеристов Пятнадцатого полка от мести Софии. Эти слова не давали ему уснуть до поздней ночи; без всякого сомнения, именно они стали причиной его странных снов. И в конце концов Чи Хён почти убедила его, хотя это, конечно, безумие. Генерал и ее помощники чертовски хорошо вели эту войну, имея под рукой лишь разношерстную толпу наемников и крестьян. К ней примкнуло несколько самых хитрых стратегов, с которыми Доминго когда-либо приходилось иметь дело. И казалось, кобальтовые успеют подготовиться к встрече с Третьим полком и его осторожным, нерешительным командиром. Доминго ненавидит Софию, но Черную Папессу он ненавидит еще сильнее. Он бы не задумываясь воспользовался прекрасной возможностью уничтожить одного врага руками другого. Если Холодный Кобальт и полковник Хьортт объединят свои усилия и окажут помощь генералу Чи Хён, эта война сокрушит Вороненую Цепь.

Во всяком случае, могла бы сокрушить, если бы полковник Ждун проявила обычную нерешительность, а не бросилась в атаку. Как знать, возможно, на переговорах авторитет Доминго сыграл бы свою роль и Ждун заключила бы союз с кобальтовыми против Цепи. Однако теперь она обладает явным превосходством, и даже столь плохо обученный полк, как ее Третий, способен испортить все дело. Генералу Чи Хён придется отказаться от своей мечты.

Прикрыв глаза и снова унесясь мыслью к трубящим горнам, Доминго признался себе, что это была прекрасная мечта, пусть и недолговечная.

Глава 4

Вовсе не обязательно знать Хортрэпа Хватальщика столько лет, сколько знала его София, чтобы насмотреться вдоволь всякого загадочного дерьма, но в этот раз он превзошел самого себя. Она помогла голому старому мерзавцу встать на ноги, раздираемая любопытством и желанием поскорей оказаться подальше от ожесточенной битвы, пока все не запуталось еще сильней. Но земля под ногами вдруг задрожала, и Мрачный налетел на Хортрэпа. Когда двое таких крепких мужчин сшибаются лбами, им должно быть очень больно. Возможно, со стороны это даже выглядело охренительно забавно, но тут София увидела, что снесло мальчишку с ног, и ей стало не до смеха.

Тварь выскочила из Врат и взмыла. В изгибе ее тела не угадывалось особого изящества – всего лишь случайный поворот позвоночника… Необычайно длинный хвост толщиной в талию Софии постепенно сужался до тонкой плети, которая обернулась вокруг запястья Хортрэпа, глубоко впившись в кожу, так что рука колдуна распухла и, казалось, готова была лопнуть.

Увы, это все, о чем успела подумать София, прежде чем воздушная волна сбила ее с ног, когда черное чудовище, завертевшись волчком, рухнуло на землю у самого края Врат. Оно стремительно откатилось в сторону, противоположную той, где стояла София; случись иначе, эта тварь мгновенно раздавила бы и ее, и Мордолиза, и Мрачного, и Хортрэпа, и тех пехотинцев, что сражались шагах в тридцати от них. Монстр был вдвое выше и вчетверо длинней тех слонов, на которых когда-то София и Сингх отправились в поход. Едва он прекратил бешеное вращение в самой гуще испуганных лошадей и не менее испуганных всадников, Софии удалось разглядеть оскалившуюся морду, которой чудище вертело во все стороны, и шевелящиеся усы длиной больше метра. Тварь зашипела так громко, что заглушила гудение, исходившее, как выяснилось, не от Врат, а от этого самого монстра, вызванного колдовством Хортрэпа.

Очертаниями гигантское чудище напоминало опоссума, которого Хортрэп бросил во Врата, но не в большей степени, чем Мордолиз напоминал рогатого волка. Гудящая громадина вздрагивала от холода. Ее тело вместо шерсти покрывали длинные зазубренные иглы, желтые клыки торчали из истекающей слюной пасти – такой широкой, что тварь, лениво развернувшись, одним махом откусила голову ближайшей лошади. София не разобрала, кто на ней скакал, ранипутрийский драгун или таоанский рыцарь, но с уверенностью могла сказать, что бедный засранец был уже мертв, когда мохнатая лапа с когтями длиной с полуторный меч протянулась к обезглавленной лошади и покалеченному всаднику и оттолкнула их от себя. Несчастные жертвы прокатились по мерзлой земле к кучке сражающихся всадников и повалили их – так серп срезает пшеничные колосья. Король демонов задрал к небу длинную крокодилью морду и завизжал так громко, что София съежилась, а когда он замолчал, всю долину накрыл зловещий тихий гул, так что даже отчаянно сражавшиеся солдаты отвлеклись на нового противника.