Клинт Иствуд. Последний ковбой. Биография

«Я многому научился у [Сигела] как у человека, который может небольшими силами сделать очень многое, – наши подходы во многом схожи… Это очень экономный в средствах режиссер… Первая картина, которую мы сделали вместе, называлась “Блеф Кугана”. Это был забавный фильм в том смысле, что его начинал другой режиссер, а мы с Доном даже не были знакомы. Правда, вначале мы немного пободались, но потом у нас сложились отличные рабочие отношения».

Сигел согласился с этим мнением: «Мне помнится, что у нас все прошло хорошо».

Одним из аспектов фильма, по которому безошибочно можно угадать руку Сигела, является его очевидная, порой тяжелая насыщенность метафорами. В неспокойные 1960-е годы, когда Америку разделила на части непопулярная и в конечном счете не принесшая победы война во Вьетнаме, в популярных фильмах трудно было найти несложных, одномерных героев. «Блеф Кугана» действует на зрителя именно потому, что он изображает Нью-Йорк как городские джунгли беззакония, которыми управяет жесткий, но неэффективный полицейский. Детектива лейтенанта МакЭлроя сыграл (как всегда, мощно и убедительно) Ли Джей Кобб – актер, который на экране разительно отличался от Клинта. Толстый, грубый, насмешливый уличный герой Кобба был полной противоположностью высокому, худощавому деревенскому парню, которого играл Клинт. Психика американца отчаянно нуждалась в том, чтобы появился герой, который покончил бы с кошмаром войны во Вьетнаме, – и она нашла своего спасителя в кино. В этом фильме Кобб создает образ генерала Уэстморленда[49]

, а Клинт – героического бунтаря, который внезапно появляется – и изменяет положение к лучшему, устраняя «плохого парня». Куган стал типичным американским героем, который в одиночку захватывает злодея, ведя партизанскую войну на «чужой» почве.

Таким образом, в рулевой рубке Сигела пересеклись два потока: скрытый символизм Вьетнамской войны наложился на формулу «хороший парень задает жару плохому парню» – столь же старую, как и все искусство кино. Приезжий шериф, сражавшийся с плохим парнем, представлял собой своего рода инверсию персонажа ленты «Вторжение похитителей тел». Он и стал тем необходимым кинематографическим клеем, который скрепил в нужных местах основу фильма.

Выход картины «Блеф Кугана» выводил Клинта за пределы образа Человека без имени, и потому его очень ждали как зрители, так и критики. Но отзывы о фильме оказались в лучшем случае смешанными; в частности, критики либо возносили фильм до небес, либо ненавидели его. Так, Джудит Крист из New York Magazine назвала этот фильм «худшим событием года». Но Винсент Кэнби, новый и более проницательный кинокритик из New York Times, в своей (несомненно, лучшей) рецензии на фильм, соединившей обзор и размышления, с энтузиазмом сравнил Клинта с иконой экрана Джеймсом Дином. Арчер Уинстон, автор из New York Post, отметил вклад режиссера Дона Сигела, но, по существу, проигнорировал Клинта; так же поступил и автор рецензии в еженедельном издании Variety.

Еще в конце 1960-х годов, делая свои первые шаги на телевидении, Клинт познакомился с агентом Китти Джонс, которая с тех пор вошла в тесный круг его друзей. В своей квартире на бульваре Кагуэна она регулярно устраивала шумные вечеринки, которые часто посещал Клинт вместе с парой своих друзей из прежних студийных времен. Вот что вспоминала об этих вечеринках и роли в них Клинта Джилл Баннер, тогда юная голливудская старлетка: