Клио и Огюст. Очерки исторической социологии

«Ласковая» женщина-экспериментатор зачерпывает кашу ложкой и кормит ею детей по очереди, приговаривая: «Первую ложку дадим Танечке. Танечка попробует и скажет, какая у нее каша?». Танечка пробует и находит, что каша сладкая. Потом кашу пробует Валик. Его ответ: «Каша во!» Он протягивает руку с выставленным большим пальцем. Детям дают попробовать кашу по очереди. Меж тем камера периодически концентрируется на мальчике, которому уготована участь получить соленую ложку. Это крупный светленький мальчик с живыми глазами. Он с любопытством наблюдает за товарищами. И вот очередь доходит до него. Он пробует кашу и решительно заявляет, что каша соленая. Мальчик – молодец. Он продемонстрировал независимость мышления.

Затем «жертва» меняется. Вместо крупного уверенного в себе мальчика оказывается худенькая черноглазая девочка. Эксперимент начинается. Дети один за другим пробуют сладкую кашу и нахваливают ее. Девочка в очереди последняя. Она терпеливо ждет, когда и ей достанется ложка вкусной сладкой кашки, с надеждой посматривает на добрую тетю, которая распоряжается кашей. И вот очередь, наконец, дошла. Ложка каши положена в рот. И без того грустное лицо девочки становится еще грустнее. Меж тем экспериментатор нарочито доброжелательным голосом спрашивает: сладкая ли девочке досталась каша? Девочка не может открыть рта – соленую кашу не так просто прожевать. Но взрослый требует ответа, и девочка начинает затравленно кивать: вкусная-де каша, сладкая, отстаньте. Но от женщины-экспериментатора так просто не отделаешься: «Алена, а хочешь еще каши?», говорит она, зачерпывая из тарелки еще ложку. Поскольку каша еще до конца не прожевана, Алена начинает энергично мотать головой из стороны в сторону.

Новый круг опыта. Танечка, Валик и Сережа (везунчики по жизни) в очередной раз получают по ложке вкусной сладкой каши, и со спокойным достоинством удостоверяют, что каша им досталась сладкая. На месте Неудачника теперь уже знакомая нам полноватая девочка, которая один раз уже попала в глупую ситуацию, назвав черную пирамидку белой. Научила ли ее чему-нибудь жизнь? Она получает ложку соленой каши и… отвечает, что каша сладкая. Неутомимая женщина-экспериментатор предлагает ей съесть еще ложку. Предыдущая девочка без особого труда отказалась от второй ложки: нелогичность ситуации ее не смущала. Ну, подумаешь, сказала, что каша сладкая, на самом-то деле она соленая – не буду есть, и всё. Но новая девочка, видимо, имеет более интеллигентную натуру. Она понимает, что за слова нужно отвечать. Раз она сама сказала, что каша сладкая, она безропотно принимает и вторую ложку. Экспериментатор изумляется: «Потрясающий ты ребенок, Милочка!» Милочка радуется сомнительной похвале, а мудрый голос за кадром призывает не обвинять малышей в соглашательстве.

Но в общем и целом и малыши, и взрослые, продемонстрировавшие недостаточную самостоятельность мышления, выглядят в фильме довольно жалко. После опытов со взрослыми людьми проводились интервью, в которых они пытались как-то рационализировать свой конформный выбор. Но тем не менее посыл авторов фильма был совершенно ясен: конформизм – это плохо и глупо. Конформное поведение необходимо детям – оно обеспечивает плановое прохождение социализации. Но во взрослом состоянии оно является признаком личностной несостоятельности.

В данном случае с авторами фильма можно согласиться только отчасти. В исторической ретроспективе массовый конформизм, осуждаемый современными интеллектуалами как «стадность», не раз спасал человечество от серьезных проблем. Особенно важен он во время войн и социальных катаклизмов.