Клитемнестра

В один из таких вечеров Эгисфа замечает торговец. Он громко похваляется тем, сколько дорогого янтаря продал, что его карманы теперь лопаются от золота, а затем его взгляд падает в темный угол, где сидит Эгисф. Он сверлит его взглядом, как ястреб, приметивший добычу.

– Это ты тот проклятый муж? – спрашивает он, неуклюже обходя столы. Он очевидно пьян. – Предатель Эгисф? – Он говорит громко, другие мужи умолкают и навостряют уши.

Клитемнестре хорошо видно лицо Эгисфа, на нем написана ярость. Торговец жирный, всю его грудь и руки густо покрывают волосы. Эгисф мог бы сбить его с ног одним ударом, но он не отвечает.

– Это ведь ты, не так ли? – напирает торговец и, гримасничая, останавливается рядом с Эгисфом. Толстяк обливается пóтом, щеки у него раскраснелись. Теперь уже все молчат, выжидают, подавшись вперед, чтобы было лучше видно.

– Так и есть, – спокойно подтверждает Эгисф. Его челюсти напряжены, кулаки стиснуты. Клитемнестра думает, что в следующую секунду он разрубит торговца пополам.

– Ты ведь приметный муж, – говорит толстяк, – и всё же ты приходишь в наш город в отсутствие царя и гостем живешь во дворце после того, как столько лет прятался. Стало быть, ты либо трус, либо надеешься поиметь царицу!

Таверна взрывается хохотом. Торговец плюет в сторону Эгисфа.

В конце концов смех стихает. Толстяк выжидающе смотрит, ядовито улыбаясь, точно гадюка. Эгисф медленно встает и вытирает плевок с руки. На лице его пылает гнев, но с ним соседствуют печаль и горечь. Клитемнестра почти что видит того мальчика, которым он когда-то был; мальчика, которого все избегают, дразнят или отталкивают.

И всё же он не ударяет торговца. Он уходит из таверны, пока все шепчутся у него за спиной, точно голодные крысы. Клитемнестра наблюдает за тем, как спешно он пробирается по улице, пока его силуэт не начинает теряться в гаснущем свете дня, а потом и вовсе исчезает.

Когда солнце начинает садиться, падая с неба, как пылающий стог сена, Клитемнестра спешит в сад, погоревать о своей милой Ифигении.

Она вспоминает ее щеки и изгиб шеи, ее мелодичный голос и разумные вопросы. Вспоминает, как она хмурила брови, играя на лире, как щурилась, когда пыталась научиться чему-то новому. Но, как всегда, эти мирные воспоминания оказываются запятнаны другими. Ее криками о помощи. Тем, как ее кровь обагрила жертвенник. Тем, как сурово и безразлично наблюдал за этим Агамемнон.

Каждый вечер она берет эти воспоминания как ниточки – и вплетает их в свои планы отмщения.

На десятый день ее слежки за Эгисфом случается неожиданное.

Клитемнестра сидит в дальней комнате таверны в компании Леона. Увидев, как она тайком выходит из дальних ворот, он настоял, что пойдет с ней. Она разрешила ему, зная, что он в любом случае последует за ней.

Эгисф, как всегда в одиночестве, пьет вино в общем зале, не догадываясь о том, что за ним наблюдают. Входя, они попросили старика, хозяина таверны, никого больше не пускать в маленькую комнату, и он не стал задавать никаких вопросов. Теперь они сидят в темноте и следят за Эгисфом из-за грязной занавески.

Рядом с ним расположилась компания торговцев, они пьют и распевают песни, стуча кулаками по столу. Среди них Клитемнестра узнает коротышку, которого одолела много лет назад. Глаза-бусины, тягучий, как мед, голос, черное от загара лицо. Они уже упились до животного состояния, но продолжают громогласно требовать мяса и вина. «И не этой дрянной мочи из Коса». Они хохочут, пока старик смешивает для них вино в крате́ре [9]. «Подай нам родосского!»

Коротышка хватается за свой кубок и задевает пустой кувшин. Тот опрокидывается и разбивается, остатки вина небольшой лужицей растекаются по полу. Из какого-то темного угла выходит девочка, чтобы навести порядок. Ей не больше четырнадцати, волосы цвета миндаля заплетены в косы. Дрожа всем телом, она подбирает осколки, не поднимая взгляда от пола. Коротышка с улыбкой встает рядом с ней на колено, а затем, прежде чем она успевает что-то сказать, хватает ее за волосы и силой вздергивает на ноги.

– Вы гляньте на нее! – восклицает он. – Гляньте на это лицо!

Девочка напоминает Клитемнестре загнанного псами кролика. Другие торговцы оценивающе таращатся на нее, хищно облизывая губы. Один из них подходит поближе и кладет руки ей на бедра.

– Она вся твоя, Эребус, – говорит он коротышке. – Ни грудей, ни задницы. Сунь ей, и она сломается пополам.

Все остальные смеются, и Клитемнестра чувствует, как Леон рядом с ней качает головой.

– Нам лучше уйти, – говорит он, коснувшись ее руки.

– Мы останемся, – твердо отвечает она.

Эребус склоняет голову набок и поглаживает волосы девочки. Затем он разрывает на ней тунику, девочка вскрикивает. У нее тощее тело, как у голодающей собаки, а груди похожи на две маленькие смоквы.

– Ты прав, – с отвращением говорит Эребус. – Грудей нет. Но я всё равно ее возьму.