Клитемнестра

Новости наводняют дворец, как резвый весенний ручей. Если прежде никто не осмеливался говорить, то теперь, когда высказался ближайший советник царицы, каждый во дворце начинает судачить. Царица с предателем. Проклятый муж и «решительная» женщина. Что скажет царь, когда вернется с войны? Сожжет ли он Эгисфа заживо, как тот поступил с его отцом? А если он не вернется? Клитемнестра выйдет замуж за Эгисфа? А может, он убьет ее и сам займет трон?

Кажется, будто сплетничает сам дворец, и шепотки достигают старейшин, словно маленькие вездесущие птички. Клитемнестра созывает совет в мегароне, прежде чем они созовут свой без нее.

Она ждет начала совета в своих покоях, Эйлин наводит блеск на ее золотой обруч для волос. В комнату входит Орест.

– Есть новости, мама, – говорит он. Так она и думала.

Клитемнестра встает, Эйлин набрасывает ей на плечи кабанью шкуру. Орест утирает лоб, его кудри буйно рассыпаются по голове.

– Слуга слышал, как Полидамант разговаривал с другим старейшиной в переулке художников. Они говорили о том, что тебе не место на троне. Они хотят вынудить тебя уступить его.

– Кому?

Орест не сводит с матери глаз.

– Мне.

Она подходит к сыну и касается ладонью его щеки.

– С кем говорил Полидамант?

– С Ликомедом.

Она не удивлена. Ликомед обычно молчит, но если говорит что-то, то всегда наперекор царице. Он даже в глаза ей никогда не смотрит.

– Где сейчас тот слуга?

– В моих покоях.

– Пусть там и остается.

– Мне охранять его?

– Поручи это кому-нибудь из своих стражей. Ты пойдешь в мегарон вместе со мной.

Когда они входят в сводчатый зал, старейшины уже там, перешептываются, разбившись на группы. Завидев ее, они тут же замолкают и расступаются. Полидамант с задумчивым видом держится в стороне. Кадм стоит ближе всех к трону и нервно заламывает руки. Он напоминает ей муравья, шевелящего передними лапками.

Она усаживается на трон и подает знак Оресту, чтобы тот сел в большое кресло подле нее. Эгисф хотел занять место рядом, но она ему запретила. Если здесь сядет муж, ее никто не услышит, все будут ждать решения от него, и ни для кого не секрет, что подумают об этом решении старейшины. Если рядом с ней будет сидеть Орест, она сможет показать им, что она всё еще их царица. Если старейшины увидят, что ее сын, сильный и любимый всеми молодой муж, всегда ищет ее совета и уважает ее решения, то кто они такие, чтобы не последовать его примеру?

С другой стороны от нее, положив руку на меч, стоит Леон, неподвижный, как скала. Он будет наблюдать за происходящим и увидит, что случается с теми, кто ее предает.

– Я собрала вас, чтобы обсудить мою связь с Эгисфом, прежде чем вы сможете собраться сами и обсудить всё за моей спиной, – невозмутимо сообщает она.

Некоторые из старейшин неловко отводят взгляд, тогда как другие продолжают смотреть на нее в упор.

– Вы говорили нам, что у вас есть план, – вступает Кадм, – что вы разберетесь с Эгисфом самостоятельно.

– И чего же вы ожидали? – спрашивает она. – Что я отравлю его за ужином?

– Не этого. Мы ожидали не этого, – перебивает Ликомед. Он сидит сгорбившись, побледневший и напуганный, его губы растрескались, как иссохшая земля.

– Ваш царь Агамемнон под Троей, – говорит она.

Старейшины почтительно кивают, они делают это всякий раз, заслышав имя ее мужа.

– Надо полагать, он бьется, как настоящий герой, целыми днями сражает врагов одного за другим.

– Разумеется, – вставляет Ликомед. Ей хочется сказать ему, чтобы он сделал что-нибудь со своими губами, ее раздражает это зрелище.

– А по ночам, – продолжает она, – он насилует свои маленькие военные трофеи.

Ликомед и еще несколько старейшин опускают глаза, а Полидамант, напротив, непреклонно вздергивает подбородок.

– Мы обсуждаем множество вестей из Трои, но никогда не говорим об этом. Хотя, если я это слышала, то наверняка слышали и вы. С чего, по-вашему, на армию напал мор? Ваш царь притащил в свою постель девственную жрицу и отказался вернуть ее отцу. А когда ему всё же пришлось уступить, он взял другую, рабыню героя Ахилла, из-за чего тот отказался сражаться – и они начали проигрывать одну битву за другой. Агамемнон тащит в постель всех девиц подряд, совершенно не заботясь о том, чем это обернется для его армии и его войны. Но вы не приписываете ему никакой злой воли. Вы даже не говорите об этом. – Клитемнестра улыбается. – Я же пустила в свою постель одного-единственного мужа, сделав это по причинам, которых вы не знаете и не должны знать, и теперь мы собираемся здесь, чтобы обсудить, как дурно я поступаю.

– Эгисф – наш враг, – замечает Кадм.

– Как и рабыни. Разве они не троянки?

На бледном лице Ликомеда проступают красные пятна. Так вот как он выглядит, когда злится.

– После битв воины берут себе трофеи. Это их право. А ваше решение впустить в свои покои предателя Эгисфа повлечет за собой последствия.

– Какие же?

Ликомед косится на Ореста и говорит тихо, но отчетливо:

– Почему мы должны следовать за женщиной, которая спит с нашим врагом, если ваш сын уже достаточно взрослый, чтобы править, пока ваш муж не вернется?