Ключ от незапертой двери

Ты гладишь старую фотографию, и под пальцами твоими не чуть скользкий глянец снимка, а толстый, немного колючий драп бабушкиного пальто, за которое ты доверчиво держишься в автобусе.

А в другой руке у тебя пакет с медведем, и, несмотря на то что еще пять минут назад ты была совсем не рада покупке, ты уже представляешь, как дома нетерпеливо сорвешь с пакета ленточку и посадишь медведя на диван, и он будет твой, только твой, и вечером он ляжет с тобой спать, и ты всю ночь будешь прижиматься к его теплому плюшевому боку.

Ты помнишь, как жарко тебе было в толстой черной искусственной шубе шагать от остановки в предвкушении более близкого знакомства со своим медведем. Как было мокро и горячо волосам под двумя шапками – маленькой, белой, связанной из некусачих хлопчатобумажных ниток, и большой, шерстяной, ярко-зеленой, с вывязанным сложным узором. И как ты жалела, что у медведя нет шапки, и размышляла, удастся ли уговорить бабушку связать ему ее из разноцветных остатков ниток, или ему так и ходить с босой головой.

И хрусткий снег под резиновыми калошами, надетыми на валенки, и желтый мех бабушкиного воротника, и ее хорьковая шапка, немного потертая в том месте, где она соприкасается с воротником, становятся такими реальными, словно и не было после этого похода в «Детский мир» почти сорока лет.

Куда делся тот медведь? Долго ли им играли? Не помнится. Все-таки как причудлива память!

Глава 9. Новые знакомства

Злость и гнев не в состоянии решить ни одной проблемы.

Грейс Келли

Наши дни

Аккуратно очистив монетку от налипшей на нее влажной земли, Вася спрятала ее в кармашек шорт и побрела обратно, к оставленному рюкзачку и пакетам с земляникой и грибами. Сердце ее учащенно билось от понимания важности находки. Монета, скорее всего, имела отношение к убийству Вахтанга, хотя Вася и представить себе не могла, какое именно.

Монета была из далекого прошлого, и разгадка преступления, видимо, тоже крылась в прошлом. Том самом прошлом ее семьи, о котором ей ничего не было известно.

«С бабушкой бы поговорить, – в который уже раз за последние дни тоскливо подумала она. – Ну почему я, раззява, никогда не спрашивала у нее о прошлом деда, о том, откуда взялась у него эта монета, у кого еще могла быть точно такая же! Какие такие тайны скрывает наша семья, что о них не принято говорить вслух? Кто мой отец? Мама не хотела говорить на эту тему, а я и не настаивала. Дура, ей-богу, дура!»

В кустах раздался треск, но она не обратила на него внимания, увлеченная своими мыслями. До места убийства оставалась всего пара шагов, Вася уже видела между деревьями свой рюкзачок и невольно ускорила шаг, подстегиваемая тайной, которая пока не имела разгадки. Монета сквозь джинсовую ткань жгла ей кожу, как будто была раскалена.

Треск повторился, Василиса, нагнувшись к рюкзачку, инстинктивно повернула голову в сторону ломающихся сучьев и обомлела. Из кустов на нее смотрел здоровенный кабан. Это был взрослый секач, и Василиса с запозданием вспомнила, что, прочесывая территорию в поисках важных улик, к коим можно было отнести найденную монету, видела характерные кабаньи следы – острое раздвоенное копытце, но по беспечности своей не обратила на это внимания, как и на яму с водой, изрытую все теми же копытцами.

Для деревенской девчонки это было непростительно. Василиса лучше многих знала о печальных последствиях встречи с разъяренным диким вепрем, которые в большинстве случаев заканчивались серьезными травмами, зачастую даже несовместимыми с жизнью.