Клюква со вкусом смерти

В этот момент у Правления засигналила машина.

– Приехали! – председатель направился к двери. – Встречу?

– Да-да! Конечно!

Оперативники во главе с Моршанским вошли в избу.

Дубовик подошел к ним с приветствием. Крепко пожав всем руки, повернулся к последнему вошедшему. Это был Ерохин.

– Капитан? Ты как здесь? – подполковник от души обрадовался приезду своего подчиненного.

– Должен был приехать ещё вечером, да машина перед Энском сломалась. Думаю, сегодня починят. А ребята меня из гостиницы «выцарапали», когда вы позвонили.

– Хорошо. Оч-чень хорошо!

Моршанский с ироничной улыбкой наблюдал за этой встречей.

– Обмен любезностями закончился? Мы можем начать работать?

– Прошу, поле деятельности свободно, – спокойно ответил Дубовик, обведя рукой избу.

– Благодарю! Только, как я понимаю, вы тут уже поработали? Походили везде… Затоптали… Не могли аккуратнее? – Моршанский недовольно пыхтел, обшаривая глазами пол со сдвинутыми домоткаными половичками.

– Простите, крылья дома забыл, – с усмешкой произнес подполковник, вызвав у присутствующих улыбки.

– Вы себя позиционируете с ангелом? – следователь начинал злиться.

– С Гадиэлем.

– А я думал, с Люцифером, – пробормотал себе под нос Моршанский, по Дубовик услышал его и в ответ зло произнес:

– Ну, я не так низко пал, чтобы присваивать себе столь «высокое» имя служителя ада. Себя же я всегда оцениваю по достоинству. С самооценкой у меня полный порядок. На этом, надеюсь, обсуждение моей персоны закончено, – Дубовик повернулся к судмедэксперту Карнаухову: – Труп женщины там, – он указал рукой на разверстую «пасть» подпола.

– А каким образом, позвольте узнать, было обнаружено тело? Кто её нашел? – Моршанский приблизился к краю подпола и, прикрыв нос платком, заглянул вниз. – Сколько дней этот труп здесь лежит?

– Нашёл я. Путем умозаключений. А время смерти вам определит Иван Леонидович.

– Надо же: «Путем умозаключений»! – проворчал себе под нос Моршанский. – Что ж… Приступим… – он глянул в сторону Калошина, который подошел к Дубовику, пытаясь что-то спросить. – Думаю, у вас будет время поговорить с зятем.

– Не можете вы, Герман Борисович, без уколов, – укоризненно качнул головой майор. – А вопрос у меня по делу. Поэтому я продолжу. Андрей Ефимович, а с кем жила эта женщина? У неё были родные?

– Дочь и отец.

– Вот как? – Моршанский всем телом повернулся к Дубовику. – И где же они? Я должен немедленно их допросить! Любой из них может оказаться не только свидетелем…

– Допрашивайте, – пожал плечами подполковник. – Дочь сейчас у тётки, в полуобморочном состоянии, дед спит на печи, вон за той занавеской.

– И его до сей поры не разбудили? Не понимаю! Доронин, разбудите немедленно, – он подошел к печи и привстал на цыпочки. – Как он может спать, когда такое в доме творится… Не понимаю… А если он участник преступления, он же может сбежать! – следователь повысил голос почти до визга.

– Если он и сможет сбежать, то только к Создателю! – зло произнес Дубовик.

– Не понимаю вашего сарказма, – повел круглыми бабьими плечами Моршанский.

– И не поймете… – подполковник повернулся к Ситниковой, и подозвал её к себе взмахом руки. – Кабинет участкового займет следователь, мне же нужно где-то поговорить с Шушковой и Антониной, – тихо объяснил он ей.

– Можно у меня дома. Никто не помешает. – Она улыбнулась: – У меня там иногда и собрания проводятся.

– Что ж, очень хорошо.

– Мне вас подождать?

– Да, я думаю, мы сейчас уже здесь закончим, – Дубовик посмотрел в сторону печи, где Моршанский, брезгливо оттопыривая губы, пытался разговорить сонного, ничего не понимающего, деда.

– Да, свидетель это никакой, – он махнул рукой Доронину, – затолкай его назад. Ошибочка вышла… – скорее для проформы, оправдался следователь. – А вы, простите, кто? И что здесь делаете? – этот вопрос уже относился к Ситниковой. – А, вы, кажется…

Женщина шагнула навстречу ему, но Дубовик твердой рукой остановил её.

– …парторг колхоза, и пришла она сюда по моему приглашению.

– С каких это пор партийные работники участвуют у нас в расследованиях преступлений? Хотя… Чему удивляться? Ваши методы и поступки, подполковник, порой бывают столь эксцентричны, что только диву даёшься! – Моршанский взглянул на женщину: – Вас я допрошу завтра, вернее, уже сегодня. Вы можете идти отдыхать, мне вы здесь не нужны.

– Я, кстати, тоже, – Дубовик надел шляпу и кивнул Ерохину: – Идем, Володя!

– Товарищ подполковник, я попрошу вас не вмешиваться в ход моего расследования, тем более что никакого провокатора, ни настоящего, ни мифического тут не оказалось. С этим убийством мы разберёмся без КаГэБе, – последнее слово Моршанский произнес с ядовитой усмешкой.

– В добрый путь! – подполковник театральным жестом приподнял шляпу: – Честь имею!

– Паяц! Комедиант! – фыркнул уже в закрытую дверь следователь.

Дома у Ситниковой было хоть и очень скромно, но тепло и чисто.

За дощатой перегородкой слышалось громкое сопение: там спали дочки Надежды Терентьевны.

На скамейке у печи развалился огромный рыжий кот, с недовольным прищуром поглядывавший на ночных гостей и зевотно разевавший розовую пасть.