Клуб мертвых поэтов

– Этого мужичка, что утоп в канале? – продолжал недоумевать Джордж Гордон.

Алиса села нормально и обычным голосом, только очень сердитым, отчитала того, кто испортил ей такую эффектную сцену:

– Ну, ты тормоз! Это родители Персика, идиот!

– Какие родители? – удивился Никита. – Его мать в прошлом году умерла, он тогда еще на похороны ездил в Питер!

– Значит, приехал его отец! Да откройте кто-нибудь! – нетерпеливо проговорила девушка. – А то что они о нас подумают?

Байрон вскочил с кресла и помчался открывать. Все замерли, прислушиваясь к тому, что происходит внизу, на первом этаже. По лестнице затопали шаги, и в сопровождении растерянного Байрона в комнату вошли двое – стройный мужчина средних лет, с резкими морщинами на узком лице, в отлично сшитом костюме, и его спутница. На спутницу вытаращились все без исключения. Она была молода и прелестна. На вид не старше двадцати пяти, с вьющимися, очень ухоженными темными волосами, смугло-персиковым цветом лица и большими бархатными черными глазами. С первого взгляда было видно, что эта красота родом из куда более жарких краев, чем Россия. Красавица была одета подчеркнуто строго, но очень дорого и стильно. Причем черный – цвет траура – шел ей больше, чем остальные цвета, так что ее удивительная красота ничего не потеряла.

Алиса возмущенно покосилась на Котова, сидевшего рядом, и, видимо, толкнула его под столом ногой, потому что Никита вздрогнул и словно бы проснулся.

Мужчина обвел холодным взглядом всю честную компанию и произнес так, как будто продолжал давно начатый – скажем, еще в самолете – разговор:

– А вы, насколько я понял, те самые друзья моего сына, которые виновны в его смерти.

В комнате повисла тишина. Было слышно, как тикают механические часы на запястье господина Заворыкина, питерского предпринимателя, хозяина целой торговой империи.

– Это не мы! – наконец пискнула Алиса.

Никита откашлялся и ломким юношеским басом произнес:

– Вы заблуждаетесь на наш счет. Или вас ввели в заблуждение. Мы только…

– Молчать! – заорал отец Шелли, и романтики притихли, как испуганные мыши. Я заметила, что черноокая красавица даже бровью не повела.

– Не смейте мне ничего говорить! – продолжал Заворыкин. – Вы «только»… Вы только сманили моего сына в этот проклятый город! Вы только втянули его в ваши опасные затеи. Вы только допустили, чтобы Костя попался какому-то маньяку, и пальцем не пошевелили, чтобы его спасти! Я все знаю, я говорил с комиссаром!

Отец Шелли обвел лица сидящих взглядом, от которого каждый опустил глаза.

– Вы только убили моего сына, – закончил Заворыкин.

По лицу Алисы потекли слезы. Губы девушки кривила нервная улыбка, скорее гримаса. Алиса пыталась что-то сказать, но не могла.

Никита положил ладонь на руку подруги и выговорил:

– Да, мы виноваты. Простите нас. Но мы не знали, что так случится. Что этот сумасшедший подстерегает на крыше.

– Он мог убить любого из нас, между прочим! – слегка не к месту встрял Кольридж. – Мы тоже жизнями рисковали.

– Да мы даже не видели, как это случилось, – опустив глаза, вымолвил Байрон. – Когда мы нашли Костю, он был уже мертв.

Черноволосая красавица переступила на тонких каблучках и тронула Заворыкина за плечо. Тот вздрогнул и задал предсказуемый вопрос:

– Что вы делаете в этом палаццо? Насколько я помню, я снял его для сына.

– Извините нас, пожалуйста, – пробормотала Алиса, – но Шелли… Костя сам пригласил нас пожить здесь. Мы были его гостями. Но теперь мы, конечно, переедем, раз вы будете жить здесь…

– Я?! – Заворыкин взглянул на девушку так, что она втянула голову в плечи, точно черепашка. – Я ни минуты не останусь в этом доме и в этом городе. Я приехал забрать тело Кости. Как только будут выполнены все формальности, я немедленно уеду. Мы похороним Константина на родине.

Заворыкин сделал несколько шагов и опустился на стул, как будто у него внезапно кончились силы. Он уронил лицо в ладони и сидел неподвижно.

Вдруг Алиса посмотрела на черноокую красавицу и задала вопрос, которого никто не ждал:

– А вы мама Кости, да? Примите наши соболезнования! Нам так жаль!

Честно говоря, я попросту онемела. Поразительная бестактность! Хотя… ведь всего несколько минут назад Никита рассказал всем, что мать Кости умерла в прошлом году. Значит, Алиса задала вопрос намеренно, чтобы защититься. Лучший способ защиты – это нападение? Что ж, девочка только что продемонстрировала блестящий, хотя и очень жестокий пример такой стратегии!

Господин Заворыкин обвиняет романтиков в гибели Кости? Так ведь он и сам не без греха. Его черноокая спутница на первый взгляд кажется ровесницей его сына, а то и младше…

– Нет, я не мать Константина, – с тонкой улыбкой ответила красавица, ничуть не смутившись. – Я его мачеха. Точнее, стала бы ей, и очень скоро.

В ее речи слышался явственный акцент.

– Это Тина, – не поднимая головы, пробормотал Заворыкин. – Не знаю, что бы я без нее делал. Она взяла на себя все хлопоты, чартерный рейс, формальности… Я бы не смог…