Клуб мертвых поэтов

– Я так паниковал! Подозревал, что случится что-то ужасное. Ведь меня бы убили еще тогда, на крыше, если бы не вы, Женя… И я надел под рубашку броник.

– Что надел?! – изумилась я.

– Бронежилет. Купил в магазине армейских товаров в Риме. Еще после гибели Саути я понял, что это не конец, а начало. Что самое ужасное у нас еще впереди… я так боялся, вот и решил подстраховаться. У меня на груди синяк. И трещина в ребре. И ладонь вот прострелена, отсюда и кровь. Но это все пустяки. А изобразить труп мне пара пустяков, я в анатомичке много чего повидал.

Я оглядела номер. Опрокинутый стул, развороченная кровать, лужа крови на полу. А так полный порядок. Сумка с моими вещами стояла на столе – там, где я ее оставила.

– Нам пора уходить отсюда, – сказала я Китсу.

– Вы что, не хотите заявить в полицию о том, что на вас напали? – удивился Виталий. – Я готов ответить за сделанное… я же вас защищал, на нашей стороне правда, ведь так?

– Ты просто не сталкивался близко с правосудием, – ухмыльнулась я. – Никуда мы заявлять не будем. По крайней мере, пока не будем. Слишком многое придется объяснять. Ты ведь хочешь уехать из этого города?

Климченко с растерянным видом кивнул.

– Ну вот, тогда идем со мной. Мы и так свидетели по одному уголовному делу. Ты хочешь стать обвиняемым по другому?

Виталик предсказуемо помотал головой.

– Тогда сматываемся отсюда. Только наведу порядок, ладно?

Я поправила постель, поставила стул на место. Подняла нож, тщательно вымыла его и опустила в ножны под мышкой. Выбрала самый нелюбимый свитер из своего гардероба и с его помощью вымыла пол. Потом сложила свитер в пластиковый пакет – выброшу в мусор или сожгу. Теперь номер выглядел опрятно – ни за что не подумаешь, что тут было десять минут назад. Разве что хлопала створка окна и свежий ветер задувал в комнату. Я аккуратно закрыла окно, подхватила сумку и в сопровождении Климченко спустилась по лестнице. Адриан листал журнал. При виде меня мальчишка вскочил. Я бросила на стойку три купюры по сто евро.

– Спасибо, синьора, – растерянно пробормотал портье.

– Я уезжаю. Это тебе за беспокойство, – бросила я на ходу и покинула «Миранду» навсегда.

– Куда теперь? – бодро спросил мой юный спаситель.

– Убила бы за чашку кофе! – с чувством сказала я. – Тут есть одно кафе за мостиком…

У Елены Граух было тихо – только одинокий турист, явно русский, поедал спагетти с морепродуктами. Соотечественников за границей я узнаю по одежде и еще по выражению лица – настороженному и внимательному. Наши люди не умеют расслабляться и всегда ждут подвоха – как будто каждую минуту их могут обмануть или ограбить. Кстати, иногда именно так и происходит…

Елены не было видно. Ко мне подошла Кати – молоденькая чернокожая девочка с дредами, торчащими, как иголки дикобраза.

– Добрый день! – улыбнулась мне Кати и стрельнула глазками в сторону Китса. – Синьора Граух поехала в банк, будет позже. Чего желаете?

– Скажите, Кати, вы умеете варить такой кофе, как синьора?

Девушка хихикнула:

– Тут нет никакого секрета. Кофе варит машина.

– Тогда нам две порции. И покрепче.

Эмигрантка скрылась в кухне, и тут в кафе ввалились две девицы. Одну я узнала – это была Светлана, с которой я однажды на пару выкурила сигарету в номере «Миранды». Вторая была мне незнакома, но, судя по броской дешевой одежде, она была коллегой Светы.

– О! Наши люди! – неизвестно чему обрадовалась Светлана, увидев меня. Русский турист покосился на красавиц глазами затравленного оленя и с удвоенной силой заработал вилкой. Было видно, что больше всего ему хочется немедленно покинуть кафе, но не оставлять же спагетти, за которые уплачено…

Но девушек он не интересовал. То ли у них был выходной, то ли они просто зашли перекусить. Не спрашивая разрешения, Светлана подвинула стул к нашему столику и плюхнулась на него. Подруга последовала ее примеру. Кати принесла нам две чашечки кофе.

– Катюха, нам то же самое! – жизнерадостно крикнула Света. Отчаянно зевая, путана пожаловалась: – Не высыпаюсь, блин. Столько работы, аж дымлюсь.

– А на меня погода действует, – присо-единилась к жалобам на жизнь вторая. – Климат у них поганый, вот что. Скорее бы домой. У нас там снег лежит по пояс. – Путана зажмурилась, представляя родину. – Весна скоро, будем с мамкой картошку сажать!

– Да ну тебя, Натаха! – загоготала Света. – Оглянись, тут Европа. Культура, красотища кругом. А ты – «картошка»! Деревня ты.

– Не, до конца февраля я отсюда не двинусь, – сообщила мне Натаха. – Когда карнавал – самый заработок. Вот заработаю, домой поеду. Мамке крышу перекрою, найму мастеров.

– Да-а, карнавал! – с мечтательным выражением лица протянула Светлана. – Дохлый город, понимаешь? Не для жизни. А когда карнавал начинается, тогда живой! Потому я это времечко люблю. Даже не из-за работы, а так просто. Хотя Натаха права, тогда самый заработок.

– А в остальное время тут туго, – пожаловалась ее коллега. – Турист жадный пошел, экономический кризис везде, не только у нас. И конкуренция большая. Любая шалава откуда-нибудь из Неаполя заявляется сюда и отбивает клиентуру.