Князь-волхв. Тропа колдунов. Алмазный трон

Император кивнул на Тимофея. Тимофей так и застыл с открытым ртом, не произнеся ни слова. Похоже, в услугах толмача здесь больше не нуждались. Угрим говорил по-русски, Феодорлих произносил слова на немецком, Огадай разговаривал по-татарски, но никто при этом не испытывал никаких неудобств. Все трое в самом деле понимали друг друга. Без него…

– Не совсем так, ваше величество, – снова заговорил Угрим. – Чужая речь кажется нам понятной как раз потому, что среди нас находится опытный толмач, долго и усердно изучавший языки. Его знания помогают нам сейчас и, надеюсь, будут помогать впредь.

Взгляд единственного глаза Феодорлиха скользнул по Тимофею и вновь уперся в Угрима. Подозрительный, настороженный взгляд.

– Вообще-то есть и другие способы общаться без помех при помощи магии, – пожал плечами князь-волхв, – но, во-первых, они потребуют от меня больших затрат сил, а во-вторых…

По губам Угрима скользнула кривая усмешка.

– Во-вторых, я не думаю, что эти способы пришлись бы вам по душе.

Кажется, этот вопрос был исчерпан. Но оставались другие.

Огадай провел рукой по шее своего застывшего коня. Недоуменно тряхнул лисьим хвостом на шеломе.

– Что происходит, колдун? Почему все вокруг стали подобны камню?

Тимофей покосился на Бельгутая. Однажды, в подземельях Острожца, Угрим остановил для татарского нойона течение времени. Но тогда был один Бельгутай, а теперь… Неужели теперь князю под силу запереть во времени целый мир?

Все оказалось иначе.

– Я позволил себе изменить ход времени для нас четверых, – объяснил князь-волхв. – Долго это не продлится, надолго у меня не хватит сил. Но надеюсь, мы успеем договориться.

– Договориться? – прищурил глаз Феодорлих.

– Обычно договариваться старается слабейший, – заметил Огадай.

– Или умнейший, – парировал Угрим.

Хан скривился.

– Слишком умные могут оказаться слишком опасными. От таких умных лучше избавляться сразу.

Угрим неодобрительно качнул головой.

– Разве еще непонятно, что убить меня будет непросто?

– Скоро твое колдовство закончится, – оскалился Огадай. – Ты сам сказал об этом. А стрелы уже пущены.

Хан кивнул на застывшие стрелы, целившие в Угрима и Тимофея.

– Когда чары рассеются, стрелы полетят дальше, коназ.

Угрим улыбнулся.

– Верно – полетят. Только эти стрелы не опасны. Для меня…

Князь плавно двинул рукой. Висевшие в воздухе татарские стрелы и арбалетные болты латинян развернулись наконечниками к Огадаю. Хан невольно отстранился. Наконечники тоже чуть сдвинулись. Незримая сила притягивала их теперь к груди степняка.

– Когда чары рассеются, стрелы полетят дальше, – Угрим невозмутимо повторил слова хана.

Побледневший Огадай потянул из ножен саблю.

Тимофей схватился за меч.

Князь чуть шевельнул пальцем. Ханская сабля, наполовину уже обнаженная, намертво застряла в ножнах. Огадай дернул раз, другой. Ничего не вышло. Степняк прорычал что-то и отпустил оружие. Сабля, звякнув, скользнула обратно в ножны.

– Ты все равно умрешь, урус! – прохрипел хан.

– Даже если бы это случилось, моя смерть ничего не дала бы никому из вас, – спокойно ответил Угрим.

– Ну, так уж и ничего, князь? – вставил свое слово Феодорлих. – А ваша крепость? А Черные Мощи?

Угрим повернулся к императору и небрежно повел по воздуху ладонью, вновь верша легкое колдовство. Часть стрел, направленных на Огадая, медленно повернулась наконечниками к Феодорлиху. Император поджал губы и умолк. Глаз его величества блеснул затаенной злобой.

* * *

– Мой Острожец вам ни к чему, – сухо произнес Угрим. – Это небольшая крепость в глухом краю. Да и ищерские земли не настолько богаты, чтобы рисковать ради них. Вот Черные Кости – это да, это другое дело. Им, действительно, нет цены. Но сами вы никогда не сможете воспользоваться их силой. А ваши колдуны мертвы.

– Почему мы должны верить тебе, урус? – скривился Огадай.

Вопрос был неуместен. Потому что ответ был очевиден. Но Угрим все же ответил.

– Потому что это, – князь кивнул на магические кристаллы, – теперь принадлежит мне, а не им.

– При Михеле была помощница, – глаз Феодорлиха неотрывно следил за лицом Угрима. – Твоя бывшая жена… Царевна-колдунья… Арина Никейская… Она тоже?.. Тоже мертва?

Угрим качнул головой.

– Нет, но, полагаю, теперь Арина станет помогать другому магу. Если, конечно, сочтет нужным. В любом случае вам на нее рассчитывать больше не стоит. Она уже не на вашей стороне, ваше величество.

– А вы, князь? Разве о вас можно сказать иначе?

Князь-волхв улыбнулся:

– Это будет зависеть только от вас.

– Вообще-то ты пришел к нам, урус, – прищурился Огадай, – не мы к тебе.

– Потому что вы ко мне прийти бы не смогли, – без заминки ответил Угрим. – Я же могу достать вас в любое время и в любом месте. Советую никогда не забывать об этом.

Хан недовольно поморщился. Но сдержался.

– И все-таки, коназ. Это ты нас позвал. Ты захотел говорить с нами. Значит, ты нуждаешься в нас больше, чем мы в тебе.

Угрим вздохнул:

– На самом деле, мы все одинаково нуждаемся друг в друге. Просто я сделал первый шаг.

– И чего ты хочешь?

– Да, в самом деле, скажите, наконец, чего ты хотите, князь? – присоединился к хану Феодорлих.