Князь-волхв. Тропа колдунов. Алмазный трон

– С чего ты взял? – А улыбка все не сходит с уст Угрима.

С чего он взял? Что ж… Он стоял рядом и наблюдал за князем в тот момент, когда колдовской вихрь втягивал свою добычу на Темную Тропу. И он заметил… По крайней мере, ему так почудилось…

– Мне показалось, ты промедлил с последним ударом.

– Показалось? – вполголоса переспросил князь. – Ты настолько силен в боевой волшбе, чтобы верить своим глазам и ощущениям?

Ни упрека, ни недовольства в его тоне слышно не было. Но это могло быть обманчивое впечатление.

Тимофей прикусил губу. Нет, он, конечно, не настолько силен в магии, чтобы, полагаясь только на свои чувства, судить о подобных вещах. Зато он уже достаточно времени провел возле сильного мага.

Несколько мгновений они молчали. Потом Угрим заговорил снова.

– Там были Огадай и Феодорлих, – тихо произнес князь. – Моя волшба могла их убить.

– Думаешь, они сейчас живы, княже?

– Не знаю, – пожал плечами князь. – Но я не хочу, чтобы меня считали виновным в их смерти.

Угрим огляделся вокруг.

– Мне не нужно, чтобы татары и латиняне меня возненавидели. Будет лучше, если воины хана и императора обратят свой гнев против моего врага. Так мы скорее возьмем Стену.

Тимофей промолчал. Вот ведь крысий потрох, а! Угрим во всем умеет находить выгоду. Порой это начинало пугать.

– К тому же, – снова улыбнулся князь, – я больше не нуждаюсь ни в Огадае, ни в Феодорлихе. От них сейчас больше помех, чем пользы. Ханьский колдун, сам того не ведая, оказал мне услугу, избавив меня от этих чванливых глупцов. У любого тулова должна быть одна голова, у любой рати должен быть один военачальник. Когда придет время решающей битвы, это будет особенно важно.

«Да, наверное», – вынужден был признать Тимофей. Он вспомнил недавние разногласия по поводу ночного штурма. Командовать войсками напрямую, без посредников, которым не было и не будет веры, в самом деле, удобнее и разумнее. Вот только одного Тимофей никак не мог понять.

– Зачем бесерменскому чародею понадобились Огадай и Феодорлих? – спросил он.

– Видать, зачем-то понадобились… – Угрим перестал улыбаться. Похоже, князь тоже не понимал до конца своего противника, и это беспокоило Угрима. – Причем понадобились настолько, что ханец протянул сюда Темную Тропу, напал на лагерь и пожертвовал сотнями своих воинов.

Тимофей нахмурился:

– Пожертвовал? Я полагал, вылазка нужна была бесерменам, чтобы завладеть Костьми.

– Я тоже так полагал. Вначале. Но ханьский колдун оказался не настолько глуп, чтобы с двумя магическими кристаллами всерьез пытаться захватить в открытом бою три. Он привел своих панцирников по Тропе для того лишь, чтобы отвлечь внимание от другого отряда, обошедшего наш лагерь с тыла.

Ага, обошедшего… И перебившего стражу. И растворившегося среди воинов переполошенного стана. И проникшего к ставке хана, императора и князя. И атаковавшего сзади. И пробившегося сквозь охрану из опытных латинянских рыцарей и татарских нукеров. И вырвавшего Огадая и Феодорлиха у верных телохранителей. Судя по всему, в этом отряде были лучшие воины ханьцев. А лучших воинов не посылают выполнять пустяковые задания. Хан и император – вот, что было главной целью ночной вылазки. Ну а Тропа…

– Темная Тропа позволила похитителям Огадая и Феодорлиха отступить к Стене, – продолжал князь, словно читая мысли Тимофея. – Для этого она и была нужна. Поэтому бесерменский маг так долго и упорно ее удерживал.

Угрим вздохнул.

– Уж не знаю, зачем ему потребовались хан и император, и что бесермен надеется от них выведать. Они знают мало и не принесут особой пользы. По крайней мере, от Арины ханьский колдун получит больше ценных сведений, чем от Огадая и Феодорлиха, вместе взятых.

– Если Арина захочет отвечать на его вопросы, – рассудил Тимофей.

– Да, – задумчиво кивнул Угрим. – Если захочет. Видимо, пока она не хочет. Но это, – князь снова улыбнулся. – Это для нас, скорее, хорошая новость, чем плохая.

– Коназ! – вдруг раздался сзади знакомый голос.

Угрим и Тимофей обернулись.

Неподалеку стояли татарские нойоны, темники хана, знатные имперские рыцари, князья, герцоги… Все вперемежку. Военачальники, советники и ближайшие помощники Огадая и Феодорлиха смотрели на Угрима хмуро, но без вражды.

Впереди – Бельгутай. Похоже, он являлся сейчас представителем делегации. Бельгутай говорил за всех.

– Коназ, мы ждем твоего приказа. Веди нас на Стену.

Пауза. Недолгая, впрочем.

Снова пришлось переводить. Хотя, как показалось Тимофею, князь и без того уже знал, чего от него хотят. Скорее, это нужно было тем, кто пришел к князю. Кого привел Бельгутай.

«Интересно, а как они сами-то умудрились договориться между собой?» – подумал Тимофей. Видимо, среди татар и латинян нашлись другие толмачи. А может, дело в другом: когда людям очень нужно понять друг друга и когда появляется общая цель, затмевающая все остальное, даже бывшие враги способны прийти к соглашению без помощи переводчиков и без посредства колдовских чар.

– Великий хан и германский император должны быть или освобождены, или отомщены этой ночью, – закончил Бельгутай свою краткую речь.

Тимофей перевел и эти слова.