Князь-волхв. Тропа колдунов. Алмазный трон

Угрим скользнул взглядом по магу, обращенному в ледяную статую. В глазах и словах князя Тимофею почудилось что-то похожее на уважение.

– Он был очень силен, – негромко произнес Угрим. – И он начинал творить посмертное заклятие. Это опасно.

Тимофей кивнул. Он верил. Он знал, что опасно.

– Ты заточил бесермена в ледяной саркофаг, княже? Как Шестеро заточили Кощеевы останки в расплавленные адаманты?

– Нет, Тимофей, – ответил князь. – Я просто его убил. Бесермен мертв.

Да, похоже, так и есть: ханец не дышал. В стылом воздухе не было видно пара из его рта.

– И теперь, надеюсь, мне уже ничего не помешает, – закончил Угрим с улыбкой.

– Княже, а как же они… – Тимофей растерянно посмотрел на Бельгутая, стоявшего рядом с бесерменским чародеем, обвел взглядом другие неподвижные фигуры. В основном это были татары. Несколько латинян. Ну и пара-тройка ханьцев…

Они-то все дышали. Пока. Очень слабо, едва заметно, но – дышали. А колдовство бесерменского чародея не спешило рассеиваться после его смерти. По крайней мере, здесь, в тронной зале Кощея, напитанной силой шести Черных Костей.

– Они подождут, – отмахнулся Угрим. – Разве ты не слышал: я не хочу, чтобы мне сейчас мешали.

– Но…

– Я сказал – подождут, – князь повысил голос. – С ними ничего не случится. Они живы, но я не очень силен в ханьских заклятиях. А когда целое воссоединится, снять чары будет проще.

Тимофей пожал плечами. Ну, раз так…

– Помоги мне собрать Кости, Тимофей, – распорядился Угрим. – Сложи их у трона. И отойди в сторону.

Подготовка не заняла много времени. Но вот подготовка к чему?

Глава 15

Некоторое время они молча стояли перед адамантовым троном. Угрим – впереди. Наслаждается торжественностью момента? Что ж, очень может быть. Тимофей держался позади князя и чуть в стороне.

Под троном виднелись громовые шары с длинными фитилями. Зачем все-таки их закатили туда ханьцы? Тимофей понятия не имел. Возле трона аккуратно разложены пять магических кристаллов с Черными Костьми. Шестой – на троне. Ну и что дальше?

– Нужен особый ритуал? – спросил Тимофей. – Заклинание?

Князь покачал головой.

– Если бы это было нужно, я бы об этом знал.

Пальцы Угрима огладили матовые письмена на боку вплавленного в трон яйцевидного кристалла. В голосе князя появилась хрипотца. Пальцы чуть подрагивали. Угрим сильно, очень сильно волновался.

– Здесь сказано о единении частей целого, – кивнул Угрим на древние знаки. – Больше здесь не сказано ни о чем. Значит, надо просто сложить разделенное вместе.

Князь был прав. Наверное, был. Тимофей вспомнил надпись, которую Угрим ему однажды открыл. Дословно вспомнил. Надпись была проста и недвусмысленна. Забытые письмена, которые княжеская волшба на время обратила в знакомые буквицы, гласили: «В твоих руках – шестая часть Силы. Знай: единение частей целого есть начало вечной жизни и вечной власти».

Вот что начертано на магических самоцветах. Только это, и не буквицей больше.

– Нужно воссоединить Кости. И это все, что нужно.

Угрим отступил от трона. Поднял с пола кристалл, в котором темнела согнутая в локте мумифицированная рука. Правая…

Вновь шагнул к трону.

Чуть склонился над иссохшим Кощеевым туловом, запертом в прозрачном граненом коконе. Осторожно приложил к нему кристалл с десницей навьей твари. Туда, где под толстой оболочкой виднелся ровный срез на правом плече.

Грани кристаллов соприкоснулись. И…

Князь убрал руки.

Колдовской самоцвет с Кощеевой десницей остался на месте. Не упал, не скатился с трона. Один саркофаг слился с другим, притянутый неведомой силой. Два кристалла стали неотъемлемой частью друг друга.

– Получилось! – по губам князя скользнула улыбка. Глаза Угрима загорелись нездоровым блеском.

Вторая рука Кощея… Левая – к левому плечу. И вот уже три магических кристалла срослись воедино.

Потом – еще два – с ногами. Кристаллы плотно прилегали один к другому и складывались друг с другом легко и надежно, как избяные бревна с вырубленными опытным плотником пазами.

Последней была голова. Ее Угрим водрузил на Кощеевы останки с особой аккуратностью. Отступил на шаг…

Замер.

Вот и все! Тимофей тоже затаил дыхание. Свершилось. Останки Кощея собраны вместе. Все шесть самоцветов дополняли друг друга, как соты в улье. И, судя по всему, держались крепко: захочешь теперь – не оторвешь.

Но вообще-то жутковатая картина получилась. На огромном адамантовом троне восседал маленький расчлененный трупик. Четвертованный и обезглавленный. Усохший. Потемневший. Почерневший. Смешной, жалкий и страшный одновременно.

Отсеченные части отделяли от тулова большие – кулак поместился бы, а то и два сразу – просветы. Сухое тельце будто было небрежно собрано после палаческого эшафота и вморожено в ледяной трон.

Ну и что?

А ничего! Ну, то есть совершенно ничего не происходило.

Тимофей до боли в глазах всматривался в сверкающий алмазный трон. И ничего не видел. Хотя мог ли сейчас что-либо увидеть человек, не сведущий в магии?

Тимофей отвел глаза от трона. Вопросительно глянул на Угрима.

Князь был хмур и бледен. Бледен настолько, что…

– Княже? – Тимофей встревожился.