Князь-волхв. Тропа колдунов. Алмазный трон

– Служить МНЕ? Служить всегда и во всем? Служить, невзирая ни на что? Служить, не препятствуя и не причиняя мне вреда? Подумай, прежде чем дать ответ. Сказанное сейчас свяжет тебя сильнее, чем все прежние клятвы. Сейчас ты либо переступишь порог сокрытого Знания, либо останешься в счастливом неведении.

– Да, служить тебе. Всегда. Во всем. Ни на что не взирая. Не препятствуя и не причиняя тебе вреда. Даю слово.

– Ты уверен?

– Да…»

Он сказал «да». Трижды сказал. Все верно, все так и было! Но именно так, как он помнил, и никак иначе!

– Я дал клятву Угриму, – вновь упрямо пробормотал Тимофей.

Кощей покачал головой:

– Тебе кажется так, но это не значит, что так было.

– Было так!

Голова навьей твари снова качнулась из стороны в сторону. С губ Кощея не сходила глумливая ухмылка.

– Ты считал, что говоришь со своим князем, но откуда тебе было знать, кто в тот момент разговаривал с тобой его устами?

– Не путай меня! – Тимофей тряхнул головой. – Я говорил с Угримом, и Угрим говорил со мной! У князя в тот момент была своя голова на плечах!

– На плечах – да. Но моя голова была под его плечами. В нем. На его спине. В его горбу. К тому времени она уже владела им полностью. Мои мысли были в его голове, и мои слова – в его словах.

Разве такое возможно? А, собственно, почему нет? Тимофей сам ведь попадал под чары Арины. Так с чего он взял, что чего-то похожего не могло случиться с Угримом. На всякого хитреца найдется своя хитрость. На всякого чародея – свое чародейство.

– Я говорил его речами. Я управлял его деяниями и его поступками. Но это стало возможным еще и потому, что с самого начала мы с ним были во многом похожи.

«С самого начала? – билось в голове Тимофея. – С самого? С начала?»

– Твой князь больше, чем кто-либо другой подходил для моих замыслов. Поэтому я и выбрал его. Еще там, в северных землях, на дне провала. Когда твой князь был отроком. Когда он не прошел испытание Шамана-Хранителя своего племени.

Вот оно что. Вот оно как…

– Потом мы с ним долго были едины. Это еще больше усиливало нашу схожесть. Вернее, это делало его похожим на меня. Я помогал Угриму, я вел его к цели. К нашей общей цели. Чтобы позже он помог мне. Поэтому именно он стал ищерским князем. Именно он отыскал мою тронную залу. И именно он собрал воедино части меня. Но теперь князь сослужил свою службу. И мне нужны новые слуги. А ты – хороший, преданный, проверенный слуга. Поэтому убивать тебя я не буду. Полезным людям я позволяю жить. Во всяком случае, до тех пор, пока они не становятся бесполезными.

Тимофей молчал, осмысливая услышанное. А ведь Угрим, действительно, искал Черные Кости с той же одержимостью, с какой делал бы это сам Кощей. И в итоге князь оказался успешнее прочих искателей.

Кощеевы глаза смотрели на него не моргая.

– Ну? Теперь ты понимаешь, что у тебя нет выбора? Что ты обречен служить тому, кому дал слово служить?

Тимофей отступил на шаг.

– Даже если это так, я беру свое слово обратно.

– Э-э-э, нет, – качнул головой Кощей. – Сказанного слова не запихнуть назад в глотку. Особенно, если это слово верности. Особенно, если это слово дано мне. Нужно быть осмотрительнее в своих словах и клятвах. Никогда, слышишь, никогда нельзя клясться кому-либо или чему-либо служить во всем. Со временем многое может открыться. И многое может изменяться. Со временем служба может оказаться совсем не той, на какую ты рассчитывал. Так что лучше вообще никому не обещать никакой службы. Впрочем, тебя этот совет уже не касается. Ты уже сказал свое слово. И что-то менять для тебя слишком поздно.

– А вот это мы сейчас увидим! – процедил Тимофей.

Клятва? Плевать на клятву! Слово? Плевать на слово! Трижды сказанное «да»? Да хоть тридцать раз по трижды! Все равно! Пле-вать!

Его скрученный спиралью меч был сейчас бесполезен. Но вокруг полно другого оружия. Тимофей бросился к валявшемуся неподалеку длинному латинянскому мечу.

Говорят, Кощей бессмертен и его невозможно убить. Но Тимофею сейчас было плевать и на то, что говорят.

Это казалось безумием. Никчемной глупостью и полнейшим безрассудством. Любой чародей средней руки наверняка опередил бы его и легко остановил боевым заклинанием, а Кощей был явно не из середнячков. И все же он не сотворил даже простенькой защитной волшбы.

Кощей неподвижно сидел на троне и улыбался в лицо Тимофею.

Тимофей поднял меч, шагнул вперед.

«Сдохни, тварь! Или убей меня!»

А Кощей все улыбался. Не колдовал.

Однако проверить, так ли уж неуязвима для боевой стали навья плоть, Тимофею не удалось. Жгучая боль, хлынувшая откуда-то изнутри, пронзила правую руку и разлилась по телу.