Княжич, князь

– Пожалуй. А далее подробности последовали: кто таков этот самый князь Ягдар, откуда родом, в какой обители ныне пребывает, описания дивного дара его. И какая-то особая дотошность в тех подробностях, отче, тогда же заставила подумать, что именно для меня затеян был сей рассказ. Впрочем, могло просто показаться.

– Думаю, не просто показалось, княже, – заметил отец Варнава. – Да: и в какой из дней всё это произошло?

– Фу ты… Не обессудь, отче, забыл сразу упомянуть – усталость тому виною. А было оно как раз о первой Медовице.

– Так… Это получается… – игумен помедлил; окончательно определившись во времени, повернулся к Кириллу. – Ну да. Тогда только-только начались твои занятия с отцом Паисием, княже. Но в ту же самую пору кто-то уже вовсю расхваливал твой дивный дар. Причем, как полностью состоявшийся. Значит, знал о тебе нечто намного больше всех нас, вместе взятых. Очень любопытно.

Чувствуя ненужность своего ответа, Кирилл промолчал, ограничился коротким кивком.

– Похоже, этот же самый «кто-то» устроил и мое приглашение ко князю Всеволоду, – добавил князь Стерх.

– Не мешало бы уточнить у князя Всеволода имя сего устроителя.

– Согласен. Завтра же отряжу гонца с письмом к нему. Об узнанном сообщу тебе уже в обитель, отче.

– Спаси Господи, княже. Огромную услугу тем окажешь, поверь.

– Верить либо не верить здесь не требуется. Но зато хорошо разумею, сколь важно для тебя оное. Да уж. Выходит, неспроста мне данное приглашение сразу странноватым показалось. А тут еще все эти… – князь Стерх неопределенно взмахнул рукой, – заботы мои, уже хорошо ведомые вам обоим. Так что и я такоже не мог не пригласить князя Кирилла для помощи. И с тобою, отче Варнаво, познакомиться хотелось, ибо еще со времен покойного ныне игумена Николая дорога мне обитель ваша. Да и время летнего суда княжьего, определенное еще законами Доровыми, как раз подошло. До чего ж удачно всё сложилось! А скорее всего, тот же «кто-то» и помог сложить весьма искусно. Вижу, желаешь что-либо добавить, княже Кирилле?

– Э… Не то чтобы добавить, княже. Малость о другом подумалось. Если можно…

– Отчего ж нет? Слушаю.

– Я же ясно видел, что все гильдейцы купеческие были перепуганы мною до смерти. А на самом-то деле и дар мой вовсе не таков, как они себе понавыдумывали, и насильно я никого не могу… Странно это.

– Ничего странного здесь нет. В рассказах о тебе изрядно приукрашен был твой дар, искажен да перевран. Как я разумею, с умыслом, чтобы довести тех гильдейских, у кого рыльце в пуху, до крайности.

– Зачем?

– Человек в великом страхе, особенно перед неизвестным и таинственным, собою плохо владеет, ошибки совершает. Тут его, что называется, бери голыми руками.

– Ну да… А еще любопытно, зачем понадобилось то самое подметное письмо? Глупо как-то получилось с ним.

– Конечно, глупо. Но тот же загадочный «кто-то» явно убедил всех, что это поможет. И оно действительно помогло. Нам.

– Ну да… Я вот о чем вдруг подумал: и ты, княже, и отец Варнава оба употребляете выражение «кто-то». А ведь всё-всё, о чем здесь говорилось, одному человеку ну никак не под силу!

– Разумеется. Можем в дальнейшем употреблять выражение «совокупный кто-то», будет несколько ближе к истине, разве что длиннее.

Кирилл опустил глаза, принялся теребить бахромчатый краешек скатерти на столе.

– Не держи обиды, княже, сие было всего лишь уточнением… – князь Стерх задумчиво провел пальцами по извивам резьбы на подлокотнике. – Еще выяснилось, что этот самый «совокупный кто-то» – имен ничьих они либо не знают, либо пока не называют – обещал им заступничество и покровительство. Многозначительно намекая на весьма высокий уровень оного. Оттого и страх их смертный смешан был с дерзостью беспримерною. Не уберег заступник-то, обманул коварно. Я, понятное дело, только начинаю, что называется, распутывать клубочек, но первые допросы уже много чего любопытного открыли. Кроме воровства по-крупному, обмана казны и прочего, о чем я давно догадывался, теперь и тайная чеканка поддельных егориев всплывает, и иноземцы какие-то странные замаячили, а иные ниточки ведут… – не договорив, он многозначительно вскинул глаза к потолку и пристукнул ладонями по подлокотникам. – Однако, далее этим не я, а люди Великого Князя Дороградского заниматься должны – то уж не мой уровень. Отписать во стольный град успел, скоро начну ждать вестей да гостей оттуда. И вот какая мысль теперь у меня из головы не идет: ведь получается, что этот «совокупный кто-то» немалую услугу самому Государю оказал. Почему?

– Можно и по-другому вопрос поставить, княже, – отозвался отец Варнава. – Зачем?

Глава X

Стесняясь грусти в глазах, Держан спрятал ее за привычным прищуром и протянул ладонь в застарелых порезах. Кирилл ответил крепким рукопожатием, подмигнул без улыбки. Рывком притянув к себе и приобняв княжича, отстранился, чтобы отстегнуть от пояса ножны с горским кинжалом:

– На память от меня. Держи, Держан… – он мельком усмехнулся и мотнул головой: – Х-хе! Забавно вышло – сам не чаял, что так получится.

– Ты что, княже: кама-то дорогущая такая! Не стоило бы.