Княжич, князь

Из распахнутого окошка добродушно покачивал снежно-седой головою длиннобородый старец:

– Она самая, княже. Здравия и долголетия!

– Мира и блага, старче!

– Меня Вороном кличут.

– Вы – Белый Ворон? – потрясенно переспросил Кирилл, подходя поближе.

– Он самый, княже. Слыхал мое имя?

– Да кто же о вас не слыхал-то, Белый Отче! Вот это да…

– Не поднимешься ли ко мне? Давно хотел побеседовать с тобою, князь Ягдар из рода Вука.

Кирилл с радостью закивал и поспешно наклонил голову, собираясь шагнуть в глубокое обгорелое дуплище.

– То не вход, княже. Неужто запамятовал? Надобно промолвить: «Избушко, избушко, повернись к лесу задом, ко мне – передом!»

Кирилл оторопел.

Старец засмеялся беззвучно и показал рукой:

– Сзади, сзади зайди – дверь с другой стороны. Я тебе лествицу сброшу.

Наверху открылась дверь; вниз упал, разворачиваясь в полете, сверток веревочной лестницы. Кирилл подергал перекладину сапогом, примеряясь. Наморщил лоб – что-то похожее уже было.

«Ага, во сне же. Песочные часы-мальчишка, лестница и дом в вышине. Только часы-то тут каким боком? Ну да пес с ними…»

Хозяин протянул ему неожиданно крепкую ладонь. Он перемахнул через порог, оправил одежду и огляделся с неприкрытым интересом.

Приземистая лежанка, покрытая медвежьей шкурой, в изголовье потемневший от времени дощатый стол, по стенам – множество полок. Одни – с книгами, иногда очень дряхлыми на вид, другие – тесно уставленные разновеликими ящичками и горшочками. Ярко и звучно пахло травами (с низкого потолка свисали бесчисленные сухие снопики да пучочки) и еще чем-то совсем незнакомым.

«Даже травами пахнет, как там, во сне», – мысленно отметил Кирилл, а вслух спросил: – Это ваш дом, Белый Отче?

– И здесь тоже.

– Ага. А зимою-то как? Я гляжу: ни печки у вас, ни даже жаровни не имеется.

– Привык я, княже. Давно уж привык. Да ты садись, садись, – Ворон указал на лежанку, придвигая для себя коротконогий столец.

Кирилл с осторожностью присел на краешек.

– Будь добр, сядь поудобнее, спину расслабь, не то вроде как стоишь сидя.

– Ага… А мне, Белый Отче, давеча сон приснился занятный, прямо-таки вещий – и про лестницу наверх, и про запахи почти такие, как у вас…

– Да ну? Вот и расскажешь сейчас, потешишь старика. До чего ж я люблю слушать о диковинах разных!

Согнав улыбку с лица, он спросил совсем другим голосом:

– Разумеешь ли, что не из праздности и любопытства стариковского зазвал тебя?

– Да, Белый Отче.

Ворон кивнул:

– Вы, Вуковичи, всегда смышлены были. Князь Прозор, дед твой, большие надежды на отца твоего возлагал, оттого-то имя Вука, Рода вашего, и дал ему. На нем они сбылись лишь отчасти, а полностью – только на тебе.

– Вы про дар мой, Вороне? Так ведь он всего один, да и тот – с гулькин нос. Как же…

– Не спеши меру прилагать, ибо пока не ведаешь ты о себе ничего.

– Ага… А вы, получается, и деда моего знали?

– И даже прадеда твоего, князя Тримира, знавал – примерно таким еще, – старец опустил ладонь почти вровень с лежанкою.

– Ух ты… Сколько ж вам лет, Белый Отче?

– Много, младший из Вуковичей. А теперь не беги! – добавил он неожиданно строго.

Кирилл изумился:

– Да я же сижу пред вами!

– Нет, бежишь, – Ворон коснулся пальцем его лба. – Здесь. А этого не надобно, не опоздаешь. С Виданою своею увидишься как раз во время должное да урочное – ни ранее, ни позднее.

Кирилл опустил глаза и принялся оправлять под собою медвежью шкуру.

– В жизни нашей все случается именно в свой час, – продолжил старец, не обратив внимания на его смущение, – хотя и не так, как нам того желалось бы. И это мы нередко спешим бедою назвать. Ты же на печаль скор не будь. Над словами моими позже поразмыслишь, сейчас просто запомни их.

– Да, Белый Отче.

– Слыхал я, дядька-пестун был у тебя.

– Ага, Домашем звали, – подтвердил Кирилл, почему-то нисколько не удивившись тому, что Ворон откуда-то слыхал о его дядьке. – Сколько себя помню, столько и его рядом с собою. За день до отъезда моего из Гурова вдруг пропал бесследно, как сквозь землю провалился. Искали, искали, да без толку. Жалко его – хороший он был.

– Хороший, говоришь… Не вспомнишь ли, где в последние дни бывали вместе?

Кирилл подумал.

– Ходили на ярмарку зверей чужестранных посмотреть – в городе как раз переезжий зверинец гостевал. О! Меня тогда еще там огромная такая кошка крапчатая оцарапала… – он мельком коснулся рубца на правом виске. – Правду сказать, я и сам виноват был: хотел поближе разглядеть, да к клетке чересчур близко придвинулся, а она сквозь прутья – лапою. Шрам не от когтей ее, Белый Отче, – это на том же самом месте от меча, когда на нас с дружиною…

– Про то уже мне ведомо, княже. Дорогою заходили куда-нибудь еще?

– Не припоминаю такого.

– Не припоминаешь... Ну ничего, не велика беда. А сны и видения диковинные давно ли тебя посещать начали?

– Где-то о той же поре.

– Вот как… – Ворон перебросил на грудь две из трех белоснежных косиц, оплетенных тонкими ремешками, одернул широкие рукава рубахи. – Теперь посмотри-ка сюда, князь Ягдар из рода Вука.

И он приложил палец к середине своего лба, чуть повыше клочковатых седых бровей.

***