Княжич, князь

– Отче Варнаво! И ты, княже Кирилле, и вы, всечестные братия! Милости прошу под кров мой да ко хлебу-соли моим!

– Такоже и мы всем приходом нашим просим пожаловать к мастеру Николе! – обрадованно подхватил титарь.

Кузнец крякнул, покрутил головою.

– Да мы к ночи еще успели бы… – начал Кирилл, тут же ощутив в боку короткий тычок со стороны брата Иова. Он умолк, покосившись, – руки инока были покойно сложены на груди.

– Что-то случилось, княже? – поинтересовался брат Иов.

– Ничего, – буркнул Кирилл, потирая бок.

Отец Варнава поклонился в ответ двукратно – и кузнецу, и прихожанам:

– Честь оказанную приемлем и благодарим.

– И вас, люди добрые, попрошу разделить с нами вечерю, – обратился к сельчанам мастер Никола. – Ибо нечасты у нас гости таковые. А ты, Петре-друже, побеги-ка впереди нас Марию мою упредить.

***

– Вот тут ты уже неправо толкуешь, Архипе, ой неправо! – торжествующе пробасил титарь и, привстав, потянулся рукою к вместительной миске с глянцевыми колечками печеных свиных колбасок. – Кожаные ризы, кои Господь дал Адаму и Еве при изгнании их из сада Эдемского, то не одёжа из шкур звериных. Сие следует разуметь, как наши нынешние покровы плотские, так-то! А коли сему толкованию не веришь, – а оно не мое, святые отцы учат тако, – то давай отца игумена попросим рассудить о том.

– Отца игумена мы попросим благодарственную молитву прочитать, – со значением отозвался кузнец. – Гостям нашим отдохнуть пора уж – не забыл о том за богословствованиями своими, Иустине? Нам же пора и честь знать.

Титарь с большим сожалением положил колбасное колечко обратно. Загремели по половицам отодвигаемые лавки – все поднялись.

Отец Варнава прочитал молитву, заключенную громогласным Иустиновым «Ами-и-инь!», и вышел из-за стола. Его тут же окружили жена и две старшие дочери мастера Николы, наперебой щебеча что-то о приготовленых наверху постельках, хорошенько взбитых подушечках, кувшинчиках с мятной водою в изголовьях (если жажда вдруг посередь ночи одолеет) и прочих попечительных предметах.

– Звездно-то как нынче! – восторженно затрубил неуёмный титарь, выбравшись на крыльцо. – А вот в Писании повествуется: «И создал Бог светило большое, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды». О звездах же, для какой потребы они учинены, нисколь не разъясняется. Вот ты, брат Илия, ты ж явно человек ученый – так не истолкуешь ли, отчего Слово Божие столь мало говорит об устроении Небес?

– Оно больше говорит о том, как душе человечьей попасть на эти самые Небеса.

Титарь восхитился:

– До чего ж хорошо сказано, брат Илия!

– Верно, однако это задолго до меня успели сказать.

– Ты, Иустине, собираешься ли нынче дома ночевать? Давай-ка поспособствую для почину да для пущей твоей сообразительности… – кузнец бесцеремонно приобнял за пояс титаря и стал спускаться вместе с ним по ступенькам.

Кирилл свернул за угол, присел на вросшее в землю бревно у стены. Справа за воротами бормочущий ручеек последних гостей растекался в стороны, затихал и пропадал в ночи. Он откинулся назад, опершись на руки. Закрыл глаза, мысленно позвал:

«Видана…»

Теплый огонек начал медленно разгораться в голове.

– Княже! – послышалось вдруг где-то рядом.

Огонек задрожал и погас. Кирилл распахнул глаза из внутренней темноты во внешнюю, дернул головой и в сердцах ударил ладонями по бревну.

– Княже! – повторил голос за кустами сирени у забора.

– Чего тебе?

– Поговорить надобно. Да ты поближе подойди, не бойся.

Кирил пробурчал что-то себе под нос. Поднявшись сердитым рывком, направился к ограде. Крепкая рука ухватила его за плечо, отдернув назад.

– Говори, человече добрый, – сказал возникший из ниоткуда Иов. – Да прежде объявись либо назовись, окажи милость.

За кустами послышался шорох, негромкое звяканье и быстро удаляющийся перестук конских копыт.

– В дом, княже, – инок повел головой, вглядываясь в ночь. Предостерегающе вскинув ладонь, замер.

– Как думаешь: кто это был? – почему-то шепотом растерянно спросил Кирилл.

– Человек на коне. В дом.

Отец Варнава молча выслушал брата Иова. Кивнул – то ли его словам, то ли своим мыслям – и проговорил неопределенно:

– Вот оно как…

Келейник, наклонившись к его плечу, коротко и неслышно прошептал что-то.

– Нет, – ответил он, подумав. – Не стоит, пожалуй.

– А может быть, этот… – начал Кирилл.

– Всё может быть, княже! – твердо завершил отец Варнава. Добавил мягче:

– Завтра уже в обители будем ночевать. А на сегодня всем разговорам – конец. Спокойной ночи и ангела-хранителя тебе.

Глава XI

– Не нравится мне это! – недовольно произнес скрипучий голос прямо над его темечком. – Там головы не хуже наших с вами. Догадаются.

– О чем? О том, что мы же и позволим? А пока гадать будут – время-то уйдет! – другой голос хрюкнул и добавил поспешно-поощрительно:

– Давай, голубчик, давай!