Княжич, князь

Последние слова, видимо, относились к невысоким – с пятилетнего мальчишку ростом – песочным часам, которые тут же с тихим шелестом прошествовали вразвалку слева от Кирилла и стали взбираться по высокой лестнице. Похоже, там, наверху у них был какой-то дом. Разглядеть толком не удавалось – что-то сковывало, мешало поднять голову. Стеклянно прозвенела, открываясь, незримая дверь и запахло неведомыми волшебными травами. Наверное, поэтому скрипучий голос вдруг заговорил на неведомом языке. Песочные часы у себя наверху отозвались струящимся шорохом. «Это уходит время», – догадался Кирилл. Белая птица мягко упала на его лицо, раскинув крылья. Затем ударила острым клювом в правый висок.

***

Крылья птицы приподнялись, слились воедино и превратились в белый свод кельи.

Кирилл окончательно проснулся.

«Я уже дома, – неспешно помыслилось ему. – Дома… Вот странно-то…»

Из памяти тут же выплыла его маленькая светёлка в верхнем ярусе родительского терема. Он помотал головой, отгоняя видение, – картинка послушливо скукожилась и юркнула обратно.

Узкое иноково ложе у входа было пусто, аккуратно застелено. Кирилл оделся, выглянул за дверь:

– А где брат Иов?

Галерейный послушник в углу, не отрываясь от книги, указал в направлении окна:

– Внизу со своими. Тамо же и сам отец настоятель, княже, да. Имей в виду. Ты бы того, на всякий случай постарался бы как-то поосмотрительнее с ним, да.

– Случилось что?

Галерейный с удивлением поднял глаза:

– Так ведь праздник же завтра, Назария Благодатного! А после Божественной Литургии крестный ход с молебном о даровании урожая. Стало быть, готовимся, да. Братия нынче аки птицы быстролетные порхают – туда-сюда, туда-сюда. Отец настоятель от самого рассвету не то, чтобы гневлив, но больше ради вящего порядку… – он понизил голос. – Так что, хоть и князь ты, а это… всё же поглядывай с бережением, мало ли, да.

У входа отец Варнава беседовал с отцом благочинным. Чуть поодаль стоял брат Иов в окружении невысоких и широкоплечих, под стать ему, послушников. Инок что-то негромко говорил, почти не шевеля губами и сложив на груди руки по своему обыкновению. В ответ на его речи послушники один за другим, отдав короткие поклоны, поспешно разбредались в разные стороны.

Увидев Кирилла, отец игумен прервал беседу и поманил к себе.

– Знаю, знаю, – он улыбнулся вскользь, предупреждая возможные речи. – И ты заждался, и тебя заждались – какие тут еще разговоры надобны? Разве что попрошу вернуться к вечерне.

– Спаси Господи, отче. А как же брат Иов? Ведь он должен со мною…

– Не пекись о том. Каким именно образом – явно или неявно – брату Иову охранять тебя, то уже ему решать. В дубраве же никому и ничто не угрожает. Гостинец-то свой не забыл?

– Нет, отче.

– Тогда с Богом.

Кирилл принял благословение и направился к задней калитке, стараясь шагать помедленнее: его так и подмывало помчаться во весь опор. Впрочем, он так и поступил, едва лишь чинно притворил за собою тяжелое полотно внешней двери под безразличным взглядом послушника-привратника.

Брат Иов усмехнулся половиной улыбки, наблюдая сверху, как юный князь с копытным стуком несется вскачь по деревянным торцам тропинки, лихо гикая и поскальзываясь на поворотах.

«А вот и наше место, – подумал Кирилл внизу, приветливо кивая кусту шиповника, как доброму знакомому и остановился. – Наше…»

Это слово вдруг отдалось сладким уколом в левой стороне груди – он вздохнул, на мгновение невольно закрыв глаза. Ему показалось, что он не был здесь очень и очень долго. Ну просто целую вечность.

«Видана! Я вернулся!»

Наверное, это солнечные блики от воды пробивались сквозь закрытые веки и прыгали в темноте, мешая разгореться внутреннему свету. Кирилл рыкнул совсем не сердито, пробормотал:

– Да ладно, все равно я тебя сейчас увижу… – и рысцой потрусил в направлении уже совсем близкого леса.

На опушке он странным образом ощутил себя входящим во храм, поэтому поневоле перешел на неспешный шаг. Из памяти сразу же донеслось голосом Виданы:

«Только в дубраву войдешь да потом вниз к ручью спустишься – тут тебе и Хорево Урочище. А в нем и деревня моя…»

Через поляну пробегали несколько тропинок, исчезая в глубине мягкого зеленого сумрака. Кириллу отчего-то глянулась одна из них, по которой он и побрел вперед, улыбаясь своим мыслям да время от времени прикасаясь к потаенному кармашку на груди.

– Князь Ягдар из рода Вука! – раздалось вдруг совсем рядом. Было только непонятно, откуда именно. Он остановился, огляделся по сторонам.

– Здесь я княже, здесь! – опять прозвучал ясный и звонкий голос. На этот раз – определенно сверху.

Кирилл поднял голову.

Заслоненный ближними деревьями огромный древний дуб был, очевидно, когда-то поражен молнией – в основании его угольно чернела стрельчатая пещерка чуть поменее человеческого роста. В полутора саженях от комля он был спилен и увенчан небольшим срубом, крытым замшелой дранкой. Толстенные отростки корней напоминали когтистую лапу исполинской птицы, хищно ухватившей землю.

– Избушка на курьей ноге… – вырвалось у изумленного Кирилла.