Княжна Мстиславская

- Пора, Иринушка, - казак мягко обнял тоненькую Ирину, та голову подняла и улыбнулась. - Пора, а то хватятся.

Выскользнула княжна из-за ковра, и давай заново жемчуга в деревянной чаше пересыпать. Анастасия её увидала, подошла, спросила, что выбрала? Ирина указала на пару ковров, да ожерелье.

- И ещё хочу жемчугов, рубашку свою по вороту оторочить, - сказала она.

Княгиня кивнула и высмотрев Юсуфа, что тащил ещё тюк с шёлком, позвала его к себе. Вместе с дочками она наказала кизилбашу, что надлежит доставить им на княжий двор и о цене начали договариваться. Торговалась княгиня долго, прикидывая, сколько рублей убережёт. А если бы к ним купец приехал, то старый князь, не торгуясь бы, всё взял.

От упорной торговли у Юсуфа аж тюрбан на голове покосился и упал, развиваясь. Княжны захихикали, увидев бритую голову, а посередине длинный чуб.

- Не смейтесь, - строго сказала мать. - За этот чуб господь правоверных кизилбашей на небо к себе тягает.

- Правду говоришь, ой правду, - пыхтел вспотевший Юсуф, обматывая голову тюрбаном. - Я за это тебе подарю ковёр, но жемчуг по твоей цене не отдам, мне дешевле будет обратно к морю его привезти, да тамошнему джинну отдать.

Наконец сторговались, купец, всё время кланяясь, проводил высокородных до выхода, посмотрел им вслед. Потом крикнул своих приказчиков, велел им отобранный Мстиславскими товар отдельно сложить.

Егор вылез из укрытия, Юсуф ему улыбнулся.

- Лихой ты парень, - сказал он. - И девушку красивую нашёл. Украдёшь?

- Тихо, - прошипел Егор, глянув на суетившихся неподалёку приказчиков. Он вытащил из кошеля пару золотых и сунул их Юсуфу: - Спасибо. И никому не говори, что было тут. Думаю, ещё не раз здесь встретимся.

Купец закивал, улыбаясь. День удачный у него сегодня, можно будет вечером в гости к англичанам сходить, договориться о покупке тонкой шерсти. Очень она придворным бекам в Персии нравится.

Егор мягко, по кошачьи, быстро прошёл к дверям, выглянул и моментально исчез.

«Ловкий казак, - подумал Юсуф. - Такой не только девицу утащит, и лавку может разорить. Надо ему подарок будет сделать. Отдам ему кинжал узбекский, острый, да ручка пощербилась. Продать не продашь за хорошую цену, а подарить можно».

С утра Годунов сидел во дворе Разбойного приказа. Вместе с Тимофеем Кибирём, князем Козловским, заседали по делам Расправной палаты. Душно и жарко в Москве. И Кибирь, отчаянный воевода и до безумия честный служака, которого ляхи прозвали первым рыцарем Москвы, не стал сидеть в думском зале с маленькими окнами.

- По такой жаре нас тут мухи сожрут, - сказал Тимофей Годунову и дьякам, назначенным в этом месяце на Расправу. - Пойдём во двор Разбойного приказа. Там под навесами прохладно, сеном пахнет, а пытать никого не собирались там, так что спокойно дела решим.

На дощатом помосте, под лёгкой крышей из соломенных снопов и засели.

Царю доложили, что дел много накопилось не рассмотренных. Ему некогда было, а бояре из Думы почти все разосланы им по городам и границам. Велел Иван Васильевич Годунову в Расправе быть и старшим князя Козловского назначил. За неделю около сотни дел надо разобрать.

Расстегнув кафтан, Годунов снял ермолку и вытер пот со лба. Сегодня можно не очень церемониться. С делами пришли дьяки из Сибирского приказа и Устюжской четверти. Пускай Кибирь смотрит, да решает.

Голова Бориса уже который день была занята новостью, что принёс разноглазый колдун. Он даже спать стал плохо. Всё размышлял Годунов, кто из московских верхних людей задумал жену у царевича Фёдора поменять. Если его Ирину украдут, или царю очернят, заставит Иван Васильевич развестись сына своего. Тогда и Годуновым непросто придётся.

Про себя он благодарил Кудеяра, приславшего весточку. Не забывает старший царский брат, хотя и разбойник, дальнюю свою родню. Мать-то его, Соломония Сабурова, от татарского мурзы Четя род свой вела, так же, как и Годуновы. Иван Васильевич от Елены Глинской народился, и Кудеяра, то бишь Георгия, старшего брата своего, и не видал никогда. Но побаивается, уж не раз тайком указ давал поймать или прикончить без огласки Кудеяра. А тот всё никак не давался. Ладно, бог с ними, надо подумать, как сестру Ирину уберечь от неприятностей. Кто же замышляет против неё?

Заговорщики таятся, себя не покажут. Все ходят, улыбаются, вон как Василий Шуйский. И надменный и вроде козни не строит. Да и другие, все как один. Не поймёшь, от кого беды ждать. Только когда проявятся. Но тогда уже поздно будет. Как же опередить-то их?

На минуту Годунов вслушался в скороговорку подьячего, тот бубнил, держа в руках лист толстой бумаги. Читал от кого-то челобитную, всё недоволен народишко, всё пишут и пишут. Думают, что верхние люди сразу на их сторону встанут, а у тех своя сторона всегда.

Тут Годунова будто кольнуло.