Княжна Тата

Настало время вывозить ее въ свтъ. Въ эту счастливую пору ея первыхъ выздовъ, когда посл блестящей петербургской зимы он прізжали на лто въ Большіе Дворы, Тата очень подружилась со Скавронцевымъ. Голова ея вся полна была молодаго чада, живыми впечатлніями едва пережитыхъ петербургскихъ радостей. Ей нуженъ былъ слушатель, наперсникъ, которому могла бъ она говорить о балахъ въ Концертной, о Кавалергардскомъ манеж, о катк въ Таврическомъ Саду, и который "не спрашивалъ бы, что это все такое"; кто эти люди, чьи имена постоянно срывались съ ея языка, въ чемъ прелесть того волшебнаго міра, что улыбался ей на зар ея восемнадцати лтъ. Неистощимы въ т дни были ея разсказы, ея восторги въ продолженіе безконечныхъ прогулокъ верхомъ, на которые по-прежнему отправлялась она каждое посл-обда въ сопровожденіи своего бывшаго учителя-"педанта". Скавронцевъ слушалъ ее жадно, съ тайною тоской въ сердц. Да, онъ зналъ этотъ міръ, въ которомъ и ему когда-то отведено было мсто, — этихъ людей, сверстниковъ своихъ, или бывшихъ подчиненныхъ, теперь такъ далеко ушедшихъ по пути, съ котораго сошелъ онъ навсегда. Отъ разсказовъ этой "двочки" вяло на него и горечью безплодныхъ сожалній, и проницающимъ запахомъ его собственной молодости, съ ея золотыми обольщеніями и страстными грезами; онъ переживалъ ихъ опять ощущеніями этой молодой жизни, доврчиво раскрывавшейся предъ нимъ…

— Ну, Тата, такъ какъ же? спрашивалъ онъ ее, подавляя вздохъ и принимаясь улыбаться:- ферлакуровъ много?

— Довольно съ меня! хохотомъ отвчала она на это, — Гриницынъ, Воротынскій, Фунвенбергъ…

— Смотрите же, отечески наставлялъ онъ ее, — держите ухо востро, не раскидывайтесь! Выйти умно замужъ въ Петербург — штука тонкая!

Но время бжало; быстро миновали дни юныхъ обольщеній. Съ каждымъ годомъ все короче становились ихъ верховыя прогулки, все обрывисте ихъ бесды. Александръ Андреевичъ уже не допрашивалъ, не длалъ отеческихъ наставленій: княжна Тата, чуялъ онъ, сама хорошо знала теперь, что выйти замужъ въ петербургскомъ свт — "штука тонкая".

Ей, по завщанію отца, назначалось при замужств полтораста тысячъ, которыя грошъ ко грошу и накоплены были Скавронцовымъ въ теченіе его управленія изъ доходовъ Большихъ Дворовъ, наслдованныхъ ея братомъ. По размрамъ жизни того общества, въ которому принадлежала она, для тхъ избранныхъ, на кого она мтила, это было, конечно, далеко не большое состояніе. Но все же она была не безприданница, носила одну изъ громкихъ фамилій Россіи, была притомъ хороша собой, элегантна,

особенно отличаема и любима въ высшихъ сферахъ, пользовалась репутаціей ума и образованности, сложившеюся (къ ея несчастію) какъ-то съ перваго появленія ея въ свт. Она имла право высоко мтить… А между тмъ… Одинъ изъ большихъ петербургскихъ тузовъ, старикъ наблюдательный и остроумный, глядя на нее однажды сквозь золотые очки на какомъ-то бал, сказалъ, обращаясь въ своему сосду: "charmante en touts points, mais pas de chance!" и это слово, тутъ же подхваченное, пристегнуто было съ тхъ поръ какимъ-то злымъ девизомъ въ ея имени. Дйствительно, княжн Тата не выходило линіи, какъ выражаются купцы въ нашихъ комедіяхъ, не давалась "доля", какъ поетъ украинская псня. Цвты ея свтскихъ успховъ никакъ не дозрвали до ягодъ. У нея много было поклонниковъ, "ферлакуровъ", были и дйствительно влюбленные въ нее; отъ полунасмшливаго, полунжнаго, салоннаго flirtation и до трепетныхъ звуковъ искренняго чувства ей довелось прослушать всю эту гамму лести и вкрадчивыхъ соблазновъ, что всегда такъ сладко звенитъ женскому уху. Но свтская поэзія не переходила для нея въ желанное прозаическое предложеніе "руки и сердца". Кругомъ ея то-и-дло завоевывали завидныхъ жениховъ сверстницы ея, далеко уступавшія ей и рожденіемъ, и прелестью, и даже состояніемъ, а она, все такая же прекрасная и отличаемая, сидла пока все у того же берега и ждала погоды. Бываютъ такія судьбы!..

Баронесса Крюднеръ въ своемъ знаменитомъ въ оно время роман Val'erie очень врно замтила, что "люди, исключительно отдавшіеся свту, кончаютъ тмъ обыкновенно, что длаются человконенавистнивами и умираютъ, клевеща на жизнь". Тата находились теперь на грани этой ненависти и клеветы. Она уже десятый годъ здила въ свтъ и каждымъ нервомъ своего существа болзненно ощущала теперь, что она приглядлась до оскомины всей этой праздно-толкущейся, скучающей и скучной, бездушной и обезличенной толп, среди коей продолжала вращаться она, что она уже представляла собою нчто въ род фамильной мебели, старинной, всмъ надовшей картины. Она переходила на степень общественнаго авторитета, въ отдл "почтенныхъ". молоденькія свтскія дебютанки спшили представляться ей и присдали при этомъ низко, низко, будто предъ семидесятилтнею статсъ-дамой… О, какъ часто, блдня и закусывая губу, должна была сдерживать себя наша княжна, чтобы не отвчать дерзостью на заискивающія улыбки этихъ свжихъ молодыхъ лицъ, на эти глубоко оскорбительныя въ почтительности своей присданія!