Князья Империи

— Вообще-то, князь прав, — сказал генерал Хамсвельд, вставая между спорящими вельможами. — Вам, командующий, необходимо предоставить доказательства подобного обвинения.

— Доказательства будут, когда мы проведём обыск на фамильном крейсере Суры, — уверил его, Птолемей.

— Как же, ты туда попадёшь без моего разрешения?! — засмеялся Бартоломей. — Может силой?

— Если потребуется, — пригрозил первый министр, — Князь Сура, ты проклятый предатель и предстанешь перед судом! Мы полетим на твой корабль и найдём печать!

— Сейчас я выйду из этого зала и буду разговаривать с тобой в дальнейшем, только после твоих извинений, — ответил Сура, — а если я отсюда не выйду, то через несколько минут мой флот, стоящий в полной боевой готовности, разнесёт в щепки твой корабль и любой другой корабль, вставший у него на пути. Думаешь, что я блефую?!

Генерал Хамсвельд понимал, что князь приведёт в действие свои угрозы, и что его крейсерам, уже готовым к бою, никто из стоящих поблизости легионов в данную минуту помешать не сможет.

— Если вы подтверждаете, что не имеете к императорской печати никакого дела, то можете быть свободны, — сказал Хамсвельд, отдавая приказ охранникам, чтобы те отошли в сторону.

— Да, я подтверждаю, — хмыкнул Бартоломей Сура и, бросив испепеляющий взгляд на Птолемея, вышел из каюты…

Спустя час его флот покинул союзный лагерь, расположенный на орбите столицы, уходя в неизвестном направлении…

Глава 13

Большой лагерь союзников, располагавшийся теперь на орбите Астрополиса, шумел от последних новостей. Всем стала известна причина, по которой Бартоломей Сура покинул лагерь, и это вызвало брожение во всём флоте. Птолемей Янг чтобы объяснить ситуацию собрал военный совет из князей и командующих легионами.

— Князь Сура вступил в преступный сговор с изменником Тарвицем и получил от того императорскую печать, — говорил Птолемей. — Почему Тарвиц отдал её Бартоломею, я не знаю, но это и не важно. Так или иначе, князь Бартоломей принял столь высокий подарок и скрыл от нас его, чем нарушил закон. По правилам, печать должна находиться, либо в руках её хранителя, либо в специальной комнате императорского дворца. Сейчас же, она находиться в грязных руках предателя!

— Мы не знаем подробностей всего произошедшего, поэтому не можем говорить, что князь Сура — предатель, — заявил генерал-министр Кали, который отложил подготовку к своему походу из-за случившегося.

— Я знаю подробности от человека Суры, — сказал на это, Птолемей, — он может подтвердить, что псевдо министр Тарвиц был на флагмане у князя и вёл с ним долгую беседу, а затем беспрепятственно покинул его корабль. Тарвиц, я напоминаю, — наш враг и ближайший сообщник диктатора. Только одно то, что Бартоломей отпустил его, уже является преступлением против нашего общего дела.

— Безусловно, министр Тарвиц сейчас находится в лагере наших врагов, — не успокаивался Кали, — но в этом лагере находятся также остальные министры и высшие сановники. Бадур просто их всех взял с собой в качестве заложников, хотел кто-то того или нет.

— Да, но Тарвиц и до этого открыто поддерживал Усема Бадура! — ответил Птолемей. — Он принял из его рук нелегитимную должность первого министра и всячески помогал ему в управлении Империей.

— Разве кто-нибудь из присутствующих отказался бы принять одну из самых высших должностей государства, если она сама идёт тебе в руки? — парировал Сэд Кали. — Особенностью всех гражданских войн является то, что, к сожалению, не возможно чётко провести грань между врагом и союзником. Очень часто в такой ситуации выбором людей руководит опасение за собственную жизнь или за потерю своего имущества. Я, например, думаю, что большинство из находящихся сейчас при Бадуре, служат ему именно из-за страха быть попросту лишённым головы. Да, что говорить, если сам император вынужден безропотно подписывать указы, навязанные ему диктатором…

— Не хотите ли вы сказать, что мы должны простить всех изменников, потому что теми руководил страх? — съязвил Птолемей, недовольный, что ему смеют перечить. — По моему мнению, ни один министр или протектор, служивший и подчинявшийся Бадуру, не имеет больше права занимать какую-либо высокую должность в Империи.

— Нам нужно подходить в этом вопросе к каждому индивидуально, — спокойно ответил Кали, понимая, что его аргументы более объективны и будут поддержаны остальными. — Без сомнения, есть преступники, но есть и честные люди, которые вынуждены были принять сторону противника.

Большинство сидящих за столом вельмож закивали, соглашаясь с генералом-министром, так как у многих были родственники и друзья при дворе императора, и они не хотели, чтобы те в будущем пострадали от репрессий Птолемея.

— Ладно, вернёмся к отделению зёрен от плевел, позже, когда разобьём Усема Бадура, — резко прервал собеседника, первый министр. — Сейчас же нам надо решить, что делать с этим предателем — Сурой. Напоминаю, он не просто не подчинился мне, но и покинул союзный лагерь со всем своим флотом. Это ли не лучшее подтверждение его измены?