Князья Империи

Бадур приказал реквизировать в секторе все космические транспорты. На них он приказал грузить ценности, какие находились в столице и в системе. То, что невозможно было увезти с собой, беспощадно уничтожалось. Через двое стандартных суток от уже бывшей столичной планеты отошёл огромный караван из пятидесяти тысяч гражданских судов и боевых кораблей, доверху набитых всяким скарбом. Бадур принявший на свой корабль маленького императора и его мать, повернул в сторону сектора «Туран», оставляя за собой дымящиеся руины Большого Императорского дворца и правительственных кварталов.

Те из союзников диктатора, кто не успел уйти с караваном, сейчас пытались ускорить погрузку и поскорей догнать Бадура. Тарвиц оказался среди таких опоздавших. У министра было так много новоприобретённого имущества, что он не успел его загрузить в срок. Ему было жалко оставлять врагу все свои сокровища, поэтому погрузка всё ещё продолжалась, когда основной караван уже покинул систему.

Сразу после того, как перегруженные транспортные суда Тарвица, наконец, вышли в открытый космос, их сумел догнать один из передовых отрядов Птолемея. Это был флот Бартоломея Суры.

После непродолжительного боя, крейсера князя Бартоломея рассеяли военное охранение шедших транспортов, и министр Тарвиц оказался в плену.

— Прошу сжалиться надо мной, светлейший князь, — взмолился Тарвиц, падая на колени перед Бартоломеем, — я лишь простой гражданский министр, который служит Империи, и я не причастен к преступным деяниям генерала Бадура.

— Как же, не причастен! — засмеялся князь. — Подобные небылицы ты будешь рассказывать Военному Трибуналу, который скоро соберётся и объявит преступниками всех, кто помогал диктатору. Могу поспорить, что твоя голова одной из первых будет отделена от тела и украсит собой Склеп Отступников.

— Умоляю вас, князь, защитите меня! — заплакал Тарвиц, испугавшись возмездия Птолемея. — Я сделаю для вас, что угодно, только отпустите. Все богатства, какие есть на моих кораблях, я отдам вам за свою свободу.

— Ты что, сумасшедший, — удивлённо спросил князь, — или меня считаешь дурачком? Твоё имущество, и так уже моё. К сожалению, у тебя ничего не осталось из того, чтобы меня заинтересовало…

— Кое-что, всё же осталось, — подумав, сказал Тарвиц.

С этими словами он достал из кармана маленькую нефритовую печать.

— Императорская печать! — воскликнул Сура, как завороженный смотревший на неё. — Я до этого момента никогда не видел вживую данный артефакт…

— В моей руке сейчас находится концентрация всей энергии Империи. Владелец этого предмета может считать себя равным императору! Князь, печать будет ваша, если вы отпустите меня и мой караван.

— Цена уместная, — кивнул князь, задумавшись, — однако, что я буду делать с этой печатью. Она абсолютно бесполезна в моих руках, как и в руках любого, кто ею владеет, если он не её хранитель.

— Но я, как министр-хранитель печати, могу переформатировать её генетический ключ на ваш, — уверенно сказал Тарвиц. — У меня есть такая возможность.

— Что мне помешает силой заставить тебя передать мне ключ для входа? — спросил Бартоломей, злобно смотря на Тарвица.

— Вы могли не знать этого, но силой и пытками вырвать код у меня не получится, — ответил Тарвиц, вставая с колен, — печать распознает насилие и заблокирует операцию…

Вот теперь Бартоломей Сура сильно призадумался. Если он сейчас заключит договор с министром Тарвицом и отпустит его, то станет предателем в глазах Птолемея и остальных князей Империи. Если же он сохранит у себя печать, скроет это и не вернёт её во дворец, то станет предателем и может потерять всё, что у него до этого было — титул, планеты, и возможно, жизнь. Однако, обладание таким мощным артефактом сулило князю невероятные возможности в будущем. Он в одночасье мог стать первым князем государства и даже… Бартоломей вздрогнул от таких сладостных мыслей в своей голове.

— Если ты передашь печать и ключ от неё, мне, — хриплым голосом выдавил Сура, — то я отпущу тебя и твоих людей, клянусь…

— А, имущество?

— Всё своё барахло можешь также забрать с собой…

Так, в тайне от остальных произошла передача императорской печати. Сура сдержал слово и отпустил Тарвица, а сам поспешил обратно к столице, куда уже подходил союзный флот Птолемея Янга.

Прибывшие на орбиту Астрополиса князья поразились жестокости и вандализму Бадура. Никто не мог ожидать, что диктатор, практически взяв в заложники маленького императора и его мать, увезёт их с собой. Ещё большее возмущение вызвало разрушение правительственного квартала и самого Императорского дворца.

— Необходимо как можно быстрей восстановить Большой дворец, — сказал Птолемей, — это наша первоочередная обязанность. Дворец является таким же символом государственной власти, как и сам император. Так как Ду Ма-гона мы пока не можем освободить, то хотя бы нужно приложить все усилия для скорейшего восстановления его резиденции. Так же, как можно скорей должны заработать все административные здания.