Князья веры. Кн. 2. Держава в непогоду

— Ты меня и просветишь, коль в темноту впаду, а тако же занесёт куда. — Шуйский вспомнил, какими простыми и ясными были его отношения с Гермогеном, когда они оба стояли далеко от верховной власти. Теперь же чуть что — и видел царь опасицу в откровенном разговоре с патриархом. Понимал он, что Гермоген сильнее духом и мыслью. И не раз патриарх дал сие почувствовать царю. И ещё сила Гермогена, считал Василий, была в том, что за патриархом стояла сплочённая церковь, большинство архиереев которой свято чтили своего первосвятителя. Вон как с разрешительной грамотой о покаянии россиян властно поступил патриарх, как позвал за собой его, царя. И хотел бы Василий кого-то покарать, ан нет, патриарх связал ему руки.

И теперь вот задумал царь показать свою власть в державе и всю полноту её, ан нет, не получилось. Но всё же попытался.

— Вот ты сегодня принял от изменников покаяние, — продолжал царь, — да токмо покаяние в кремлёвских соборах прозвучало из уст вельмож. И милость церкви ты жаловал токмо им. А с чем народ?

— Сие не так. Покаяние шло по всей державе, подвластной тебе, — возразил патриарх. Но в сей же миг смягчился: — Ты, государь, вырази своё желание, а мы поймём.

— Вот и думаю я издать указ, воспрещающий закрепощение холопов без кабалы по давности. Поправлю сиим нерадение правителя Годунова, допущенное им десять лет назад.

— Пользу сей указ принесёт, возродит обычай отцов и дедов, пробудит у холопов преданность к тебе. И церковь благословит твой шаг, а я помолюсь за тебя Всевышнему. — И повернулся к Сильвестру, с которым привык советоваться: — Что мыслишь, светлая голова?

— Скажу одно, святейший: Россия будет кланяться отныне и вовеки государю-батюшке Василию за заботу о своих малых детях.

Был на исходе день Захария-серповидца. Крестьяне уже достали из камор серпы, приготовили их к будущей жатве. А в России продолжалась гражданская война. Марина Мнишек ещё сидела с отцом в Ярославле, но собиралась тайно сбежать из города при первом же знаке о появлении в пределах России второго Лжедмитрия, нового её властелина.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ТАЙНЫ ИЕЗУИТОВ

Гермоген излагал дьяку Патриаршего приказа грамоту-повеление архиепископу Смоленскому Сергию, дабы готовил паству к защите земли Русской да укреплял город. И когда в покое возникли Сильвестр и Лука, патриарх недовольно спросил:

— Зачем не подождали, пока стою у дела да мысль излагаю?

— Владыко святейший, прости. Лука привёз худые вести из Тулы, — выступил вперёд Сильвестр.

— Говори, сын мой, Паули!

— Царь запруду ставит на реке Упе, дабы затопить город и войско Болотникова. Да муромец Иван Сулин такое ему посоветовал и сам взялся за дело.

— Не уразумел, в чём грех.

— Святейший, там же дети и женщины приговорены к погибели! — воскликнул Сильвестр.

Гермоген подошёл к ведуну и лазутчику вплотную, посмотрел сурово.

— Аз скорблю и печалуюсь о каждом убиенном рабе Божьем, но перст его указал на Тулу, поражённую два года изменой. Зачем Тула укрыла у себя вора, коего изгнали калужане? Будем скорбеть и молиться за невинные души. А ещё помолимся Миротворцу, дабы пощадил вопиющих к нему.

— Да приступом бы взять сей город! — воскликнул Сильвестр.

— Сколько их было? Устояла крепость, как и от мамаев. — И чтобы прекратить напрасный разговор, Гермоген твёрдо сказал: — Царь от своей меты не отступится. Но я попрошу его, дабы проявил милосердие к слабым и сирым, к жёнам и детям... Всё, что могу...

— Напрасно мы себя тешили, Лука, — ворчливо произнёс Сильвестр и хотел покинуть покой патриарха. Гермоген остановил его:

— Вы мне оба нужны. Идите сей час в трапезную, вкусите пищи и возвращайтесь.

За дверью Паули сказал:

— Идём, побратим, медовуху пить — да прямо из братины!

— Годится, братенич!

И друзья засиделись в трапезной. Медовуха им уже головы кружила, они забыли про наказ Гермогена. Да вскоре он сам напомнил о себе. Пришёл, сел с ними рядом. Сильвестр и ему налил медовухи.

— Слушайте, гулёны, — патриарх отодвинул кубок, — снова нужда в вас строгая. Нужно бы узнать, какие каверзы замышляют поляки и их досужий наставник Рангони. Да ежели бы токмо сие меня угнетало... — Гермоген выпил-таки медовухи, бороду вытер и тихо заговорил: — Ещё пора проведать, дети мои, что замышляет против России глава святейшего престола папа Римский. Вот о чём Всевышний сподобил меня задуматься. Верю и уповаю на творца, что он поможет вам добыть тайные планы папы. Других помощников у меня нет. А то, что папа Климент замышляет каверзы против России, поверьте мне...