Князья веры. Кн. 2. Держава в непогоду

Сильвестр и Лука задумались. Они не спешили спросить, когда им собираться в путь, куда идти, но прежде спросили себя: почему патриарх меньше озабочен смутой в России, но не жалеет сил, чтобы защитить державу от посягательства извне? Неужели его так пугает нашествие католиков-иезуитов? И вспомнил Сильвестр время царствования Лжедмитрия, и понял, что патриарх болеет душой не зря. Римская церковь по-прежнему рвалась поработить русскую церковь. И Речь Посполитая, а по Сильвестру — ляхи, католики, еретики, — тоже вынашивала эту мечту. И потому так настойчиво искали на западе нового Лжедмитрия. И вся беда для России была в том, что там знали, кого нужно тянуть на Мономахов престол. И уготована новому самозванцу участь матрёшки, которую римляне и поляки ставят для видимости царской власти.

Беда с Запада надвигалась. Дошли до России вести о том, что в Польше закончилась гражданская междоусобица. И все паны-вельможи, лихие головы, такие как князь Роман Рожинский, гетманы Лисовский, Сапега, готовы были ринуться в преисподнюю, ввязаться в драку с самим сатаной, лишь бы не прозябать в своих имениях. Пан Зебржидовский, ветеран польской конфедерации, считал воздух мирной Польши невыносимо тяжёлым для себя и стремился на просторы России. С ним рвался на Русь другой ветеран конфедерации пан Маховецкий. Всё войско у поляков было под ружьём. И стоило поставить его к востоку и сказать: «Вперёд, арш!» — как хлынет на россиян конница, двинутся пешие легионы. Гетманы Вацлавский и Тышкевич уже держали на самой границе по тысяче всадников. Стоял во главе скучавшего от безделья тысячного отряда улан известный в России партизан Александр Лисовский, лихо гулявший за спиною царской рати.

Но россияне ещё не знали, что не только у Римского папы, но и у католического духовенства Польши тоже есть планы порабощения России, уничтожения её независимости и веры.

— Святейший, куда нам идти, где искать дичь? — спросил Сильвестр. — Мы и в Рим готовы...

— Сын мой, Сильвестр, и ты, отважный Лука, аз не повелеваю, но прошу, ежели вы найдёте мужества, идти в Краков и там искать правду о замыслах иезуитов и поляков. В Кракове вы её добудете, хотя варится она в Риме. Мои люди уже были в Стародубе, видели поляка Мархоцкого, кой служил у самозванца и сидел в Москве. Мархоцкий рассказал, что по требованию Марины Мнишек нашли нового самозванца. Ещё пан говорил, что он не то попович из Северской земли, Алёшка Рукин, не то сын князя Курбского, великого недруга Ивана Грозного, не то учитель из города Соколы. Да суть, дети, не в том. Полякам и римским иезуитам нужен идол, за коего они спрячутся, пока идут к Москве. И силу свою они токмо здесь раскроют, на погибель россиянам. Вот и всё напутствие, сыны мои. Пойдёте же не таясь. Тебе, Лука, быть посланником, а ты при нём — толмачом. И будет вам моя грамота с печатью. Да поможет вам Всевышний и в ночь и в день, на полях и в лесах.

Оба лазутчика были скоры на подъём и собрались в путь на другой день. Москву покинули к вечеру. Да смысл у них был в том особый.

События в эти дни накатывались волнами. На западном рубеже России случилось мощное вторжение поляков. В сопровождении многих польских вельмож и в самом деле двинулся к Москве новый самозванец. Он достиг северской крепости Стародуба и там заявил о себе как «царь Дмитрий, изгнанный из Москвы год назад». Лжедмитрию II была устроена пышная встреча эмиссаром «царевича Петра» и Ивана Болотникова, казачьим атаманом Иваном Заруцким, лихим и отважным красавцем.

Как только самозванец появился на главной площади Стародуба, Заруцкий при стечении всех горожан и на виду у своего войска подскакал к самозванцу и всенародно признал в нём царя Дмитрия и поклялся служить ему верой и правдой. И крест целовал.

В те же дни споро действовали царские войска. Они изгнали повстанцев из Коломны, Каширы, Алексина и Серпухова. Пришли в Москву добрые вести с Волги. Там Нижний Новгород освободился от осады. И Тула доживала последние дни в руках восставших.

До Северщины Паули и Сильвестр добрались без помех. Дороги в этот май были и многолюдны и опасны. Отряды повстанцев рыскали повсюду. Да всё больше в поисках харчей. Грабили всех беспощадно. И Паули с Сильвестром постигла такая же участь. Когда они приближались к Почепу, из придорожной купины налетела на них с гиком и свистом седмица Казаков, и через пять минут путники оказались на дороге без лошадей и возка, без денег и хлеба. Они посидели, погоревали да и отправились пешью в Почеп. И всё, как показали события, случилось с ними к лучшему.

Миновав неласковый городок, они решили достичь Стародуба. И через день-другой вошли в эту крепость, донельзя забитую пришлым людом со всей России и из других земель. Потолкавшись день по городу, они отметили одну особицу: были пришлые люди всё больше из средних слоёв населения — и, похоже, не спешили на поклон к самозванцу бояре, дворяне и другие вельможи, как было при первом самозванце в Путивле. Знали уже по России, кто таков новый Лжедмитрий.