Книга 2. Эпоха королей (СИ)

Ты чуть не извинился минуту назад — не порть впечатление.

Шерлок (BBC)

Одна из стадий принятия — депрессия. И именно она завладела сейчас Айнэ.

Сколько бы раз эллет не вспоминала Морию, сколько бы раз не торговала с желаниями и жестокой судьбой в голове, она не могла окончательно принять то, что до сих пор разрывало её сердце и разум.

Она просчиталась.

И Гэндальф мёртв.

Из-за неё.

Всматриваясь в пронзающие ночную темноту и взметающиеся ввысь языки пламени, она не видела ничего. Лишь расплывчатое яркое пятно, вновь возвращающее её туда, на мост, под землю.

Балрог. ЕГО соратник. ЕГО слуга.

Она могла бы его победить. Могла бы. Развей бы она свою магию, не похоронив бы в самом недоступном месте экскалибур, не оставив бы мага позади…

Столько переменных. Столько возможностей и упущенных шансов.

Сомнений нет. Это её вина.

Первая слеза за столь долгие сорок лет скатилась по её щеке. Слеза не физической боли. Слеза чувств.

Она корила себя. Корила за то, что на большую эмоциональность не была способна и готова.

«Чёрт! Серьёзно? Одна слеза? Дура! Ты потеряла самого родного тебе человека, после Радагаста. А того ты потеряла ещё раньше! И всё, на что ты способна — отрезанная коса да одна слеза? Это так его жизнь ценна для тебя? А если с ним что-то случится, ты что, даже не…»

Взгляд вернул себе осмысленность. Медленно, словно через боль Айнэ перевела взгляд на эльфа. Леголас сидел рядом с подрагивающим Пиппином, поглаживая его кудряшки на голове и что-то нашёптывая на синдарине.

Наверное, Лихолесский принц был самым сильным в их Братстве. Как физически, так и морально. Самым сильным, самым опытным, самым понимающим. Ему самому не раз за свои века приходилось терять товарищей, друзей, родных… собственную мать. О Эру, а ведь та даже не сказала ему о том, что жива, предпочитая избегать сына все те дни, что он находился в Ривенделле. Вот ведь упрямая женщина!

А считается ли предательством то, что Айнэ молчит о ней? Хотя какая разница, не до этого сейчас.

Тяжело вздохнув и помотав головой, девушка встала, направившись к поваленному бревну недалеко от их импровизированного лагеря. Здесь расположился их временно уполномоченный дозорный.

— Боромир, тебе стоит отдохнуть, — Первоцвет положила руку на плечо мужчины и присела рядом с ним. — Иди, я подежурю вместо тебя.

— Тебя никогда не посещали мысли о том, что будет, если мы не справимся? — пропустив её просьбу мимо ушей, совершенно бесцветным, но с примесью истинно воинской мужской хрипотцы спросил гондорец.

— Наверное, будет очень плохо, — пожала плечами девушка. — Обычно я не думаю над тем, чего не может быть.

— Ты так уверена в нас, — горько усмехнулся Боромир.

— А почему нет? — Айнэ посмотрела далеко за горизонт, в ту же сторону, что и он. — Вы четверо — дунадайн, гном, человек и эльф — сильные, умелые, опытные воины, а у хоббитов необычайная способность быстро чему-то учиться и оставаться вечно незамеченным для врага. Почему бы не быть уверенной в вас?

— Но ты всего лишь хрупкая и сла…

— Но-но-но, — грозно прервала Первозданная мужчину. — Не смей заканчивать своё предложение. Да, ты прав, по сравнению с вами воин я такой себе, несмотря на годы обучения и хвалу верящим всем сплетням жителей всех мастей и народов… Но мне напророчено ещё лет сорок жить точно, к тому же на моей стороне магия и…

— У Гэндальфа тоже была магия…

— Да, — кивнула она, принимая, наконец-то, на осознание чего ушло добрых три дня самобичевания, — а ещё выбор. И он сделал его, выбрал смерть ради нас. А я выбираю жизнь. Умереть — слишком просто. Жить ради кого-то намного сложнее. А у меня есть ради кого жить.

Боромир впервые обернулся на нее, удивлённо замечая на её губах мягкую улыбку.

Айнэ приняла смерть Гэндальфа. Своего дедушки.

Даже она приняла.

Пора и Братству жить дальше.

— Так ты идёшь спать или нет? — вновь спросила Айнэ. Боромир лишь усмехнулся, собираясь что-то ответить, но тут сзади донёслось недовольное бурчание Гимли:

— Шли бы вы оба спать.

— Вот и пойду, — Боромир встал с насиженного места и, слегка пошатываясь от сонливости и слипающихся глаз, подошёл к огню и лёг рядом с Арагорном. Айнэ проводила его тёплым насмешливым взглядом и повернула голову на безоблачное небо, вытягивая ноги и облокачиваясь разогнутыми руками о бревно за спиной.

Спустя минуту девушка почувствовала что кто-то, а точнее она знала кто, сел рядом с ней и теперь не сводил изучающего взгляда. В нос ударил терпкий аромат Лихолесского леса и свежескошенных трав. Любимые запахи Спасительницы.

— Дурной тон так смотреть на незамужних эллет, Аранен. Я ведь могу подумать, что заинтересовала Вас, — Айнэ со смешинками, плескающимися в бездонно белых глазах, посмотрела на принца. Косо остриженные сверкающие в лунном свете волосы, едва достающие до плеч, колыхнулись из-за движения головы, на долю секунды привлекая внимания эльфа.

— Ни для кого уже не секрет, что ты интересуешь меня, моя Амари.

Айнэ закатила глаза.

— А как же хвалённая эльфийская любовь к той самой единственной и неповторимой? Не уж-то Тауриэль так быстро ушла из твоего сердца.