Книга аэда

Теперь она жила с Риемо. Ее дни полнились любовью. Каждый вечер она засыпала с любимым и каждое утро просыпалась с ним. У них появилось общее дело – «Легда Саорра», организация, объединявшая всех, кто хотел помогать в поисках людей, пропавших без вести.

Сафирет теперь пользовалась телефоном и компьютером, ездила на терраполисе и электромобилях. Она по-прежнему читала лекции о поэзии эпохи Вальдераса в университете имени великого стратега Каоры Риццу.

Первое время после отказа от рун страсть и порывистость прирожденного аэда мучили ее, требуя привычного выхода в подчинении потоков дхарм. Сафирет не знала, как быть с этой частью своего естества, и не придумала ничего лучше, как научиться ее не замечать. Она убеждала себя, что счастлива и без аэдического искусства, что счастье там, где есть ее возлюбленный.

Наконец Сафирет очутилась у своего домика. Она пришла сюда впервые за последние полтора месяца и предпочла бы вовсе в этом месте не появляться – слишком живо здесь все напоминало о ее прошлой жизни и о том, от чего она отказалась. Но нужно было забрать коммунальные счета.

Сафирет покопалась в сумочке, нашла ключи и открыла почтовый ящик на двери дома. Кроме счетов в нем был конверт. Сафирет не ждала писем – и с недоумением повертела его в руках. В строке обратного адреса изящным почерком было выведено: «Лисантэ Тариэн, Сайтэрра, улица Тэльги, дом 5». Печать о доставке датировалась 20-м днем кшата. В те дни Сафирет уже переехала.

Дрожащей рукой она отперла дверь дома и, не разуваясь, поспешила на кухню. Торопливо вскрыв конверт, достала из него несколько сложенных листков. Один был мелко исписан, а на других оказались какие-то рисунки. Отложив их, Сафирет начала читать.

* * *

«Здравствуйте, госпожа Шандэ! Если вы читаете эти строки, то нас уже нет в пределах Кэлидарры, единственно возможной для нас вселенной. Значит, наша дорога вывела нас за пределы и за мыслимые для человеческого разума границы. Мы не знаем ничего об этом пути – ни где он кончается, ни что нас ждет в конце.

Я долго думала, писать ли вам. И решила, что рассказывать о начале нашего пути не буду, потому что вам важнее знать о вашем. После гадания вам на костях я раскладывала карты и могу с уверенностью утверждать, что Кэлидарра, единственно возможная для нас вселенная, благоволит к вам. Тем непонятнее мне расклад костей, который вам выпал. Но, несмотря на отношение к вам вселенной, решающий выбор вам предстоит делать самой – в чем и когда, подскажет жизнь, потому что здесь расклад карт мне также неясен.

Ваша встреча не только с нами, но и с господином Риемо была предрешена. Помните, что он хороший человек с плохой тенью. Наше время понять это уже пришло, а ваше еще нет. Но будьте готовы, когда оно придет.

Постарайтесь жить счастливо столько времени, сколько это возможно. Но в тот момент, когда вы перестанете понимать, кто вы, а кто ваша тень, смотрите на звездное небо.

К письму прилагаю рисунки Агни. Это сюжеты его снов, которые в последние недели он постоянно видит. А еще я прилагаю свой рисунок – на нем руна, которая попала к нам при странных обстоятельствах. Скорее всего, ее, как и нас, уже нет в пределах Кэлидарры, единственно возможной вселенной, но, вероятно, вам она скажет больше, чем нам.

P.S.

Госпожа Шандэ! Я знаю, что господин Риемо стал вам очень дорог. Но заклинаю, не показывайте ему ни это письмо, ни рисунки, чтобы не навлечь однажды беду на себя».

* * *

На первом рисунке Сафирет узнала Риемо, изображенного на фоне звездного неба Антариона. Он упал на одно колено, а в другую ногу впилась его собственная тень в виде изумрудно-зеленого волка. Хороший человек с дурной тенью…

На втором рисунке цветной пастелью на фоне арок то ли моста, то ли акведука, среди нездешних деревьев, играющих в солнечный мяч, в профиль и в полный рост была нарисована молодая женщина с длинными темными волосами. С неба же на нее взирало лицо, в котором Сафирет с удивлением узнала себя – только волосы оказались коротко острижены.

Отложив рисунки, она взяла последний листок – и похолодела. На нем ярко-зеленой ручкой была начертана руна, та самая, которую она нашла в паспорте Риемо и которую унес воробей. Сафирет не могла ее вспомнить – слишком сложен был стиль, слишком много черт. Но и не узнать ее она не могла.

На единственную долю мгновения ей показалось, что ткань привычного бытия расползается, как ветошь, что ее жизнь с Риемо – это мираж, скрывающий вселенскую стужу, беззвездную чернильно-черную тоску от забытой, но безвозвратной потери, и смертоносную опасность. По спине прошла ледяная дрожь. Перед глазами мелькнули языки ярко-синего пламени, облизывающие форму, в которой застывали зеленые изгибы неведомой руны.

Сафирет глубоко вдохнула, потом выдохнула, прогоняя абсурдные мысли и видения. Она любит, любима и счастлива! Еще не хватало уверовать, что с помощью шарлатанских рун Шести и двух чудаковатых подростков можно предвидеть будущее. Нашла из-за чего паниковать. Про руну думать вообще не хотелось, и разум услужливо перестал ее замечать.