Книга дворцовых интриг. Евнухи у кормила власти в Китае

— Твой батюшка перед своей кончиной наказывал, чтобы я тебя взрастила и дала образование, словом, чтобы ты получил имя и тем самым смог продолжать дело предков. Кто мог подумать, что Небо отвернется от тебя и ты окажешься среди подлого сословия… Прежде чем я увижу твой позор, пусть лучше я сама умру и на том свете, быть может, встречусь с твоим родителем. Только после моей смерти ты пойдешь в уездный ямынь! — Жуйлан тут же попытался покончить с собой (разбить голову о стену), но ему помешал дядя Ван, который увел его в дом и стал уговаривать не делать этого. Наконец Жуйлан успокоился и перестал плакать. В тот же день к вечеру юноша получил приказ начальника уезда о своем назначении. На следующий день Чэнсянь, облачившись в темную одежду[178], должен был идти в ямынь на службу к новому вельможе, которому приглянулся этот красивый юноша, приятный не только своей внешностью, но и сообразительностью.

Но у Жуйлана и дяди Вана уже сложился план. Они успели снять каюту на морском судне и потихоньку перетащили на него все вещи и одежду, а ночью втроем покинули свой дом и перебрались на корабль. Судно вышло в море и попутный ветер помчал его на юг. Уже через несколько дней корабль достиг области Гуанчжоу, что в провинции Гуандун. Путешественники, перетащив свой небогатый скарб на берег, нашли подходящее жилище, где и поселились. Ван снова открыл обувную лавку, а на Жуйлана легли заботы по обучению мальчика. Однако нынешняя учеба сильно отличалась от прежней. Днем Жуйлан заставлял юношу усердно заниматься с учителем и вести беседы с учеными друзьями, а вечерами упорно заниматься самому. Он не давал Чэнсяню никакого послабления. Жуйлан обращался с ним, как с родным дитятей, которое вышло из его собственного чрева, а потому нередко бранил его и даже давал затрещины. Но юноша и сам хотел подняться наверх, а потому уже через несколько лет значительно продвинулся вперед на стезе словесного ученья. Несколько раз он сдавал экзамены, уездные и областные, и всякий раз оказывался в первых рядах. Однако когда дело доходило до следующих испытаний, юношу до них не допускали из-за «сокрытия происхождения»[179]. И лишь когда ему исполнилось двадцать три года, главный экзаменатор, подбирая «остатние таланты», дозволил Чэнсяню вновь сдавать экзамены, и тот занял на них первое место.

Получив степень «вознесшегося мужа» — цзюйжэня[180], он вернулся домой, чтобы засвидетельствовать свое почтение Жуйнян, то бишь Жуйлану, который испытывал несказанную радость по поводу успехов сына.

Большой Будда.

Напомним, что Чэнсянь потерял своего родителя, когда ему было всего четыре года. С тех пор он жил, не зная никакой нужды ни в еде, ни в одежде, словом, не имел понятия о делах домашних. После кормилицы, когда его вернули домой, за ним ухаживал Жуйлан, переодетый в женское платье. И так продолжалось до нынешнего дня. Мальчик рос, считая Жуйлана своей приемной матерью, и у него не возникало никаких сомнений в том, кто на самом деле Жуйлан: мужчина или женщина. А сам Жуйлан, понятно, не раскрывал ему секрета, хотя намеревался в свое время все рассказать начистоту. Итак, юноша прожил в полном неведении до двадцати трех лет. Настала пора ехать в столицу, чтобы сдавать очередные экзамены. Ему пришлось однажды проживать вместе с неким ученым мужем — уроженцем провинции Фуцзянь. Чэнсянь поведал соседу, что сам он тоже из этих самых мест. Приятели стали вспоминать общих друзей. Листая «возрастной реестр»[181] Чэнсяня, приятель вдруг обнаружил фамилию и имя его отца Сюй Вэя (Сюй Цзифана), а также его родной матери Ши и приемной матери по фамилии Ю.

— О, оказывается ваш покойный родитель — это господин Сюй Цзифан! — воскликнул друг в крайнем изумлении. — Но ведь он, по слухам, не слишком жаловал женский пол и имел лишь одну супругу, помнится, он никогда не был женат на женщине по фамилии Ю.

— Но моя матушка живет и здравствует поныне! — возразил Чэнсянь.

Ученый приятель, задумавшись, неожиданно рассмеялся:

— Так это, верно, Ю Жуйлан! Но он мужчина! С какой стати вы считаете его приемной матерью!

Чэнсянь ничего не понял, и знакомцу пришлось ему растолковать. Только теперь Чэнсянь узнал предивную историю, которая произошла когда-то. После этого он еще несколько раз пытался сдавать столичные экзамены, но всякий раз терпел неудачу. Однако в конце концов его назначили правителем уезда, а через три года перевели с повышением в одно из ведомств. Он по-прежнему почитал Жуйлана как родную мать и даже добился для него титула «Почтенной госпожи»[182]. Он никогда не обращался к нему с расспросами, делая вид, что ничего не знает. А когда Жуйлан умер, он похоронил его в одной могиле с Сюй Цзифаном, своим отцом, начертав на могильной плите такую надпись: «Могила госпожи Ю». Другими словами, во имя близкого ему человека он сокрыл правду от людей.