Книга двух путей

Последняя датированная надпись иероглифами была сделана нубийским жрецом, который посетил Филы в 394 году до н. э., и хотя византийский император закрыл все нехристианские храмы, он разрешил нубийцам поклоняться Исиде. А затем древнеегипетский язык забыли на тысячи лет, пока в 1799 году не был найден Розеттский камень с ужасно скучным текстом, начертанным древнеегипетскими иероглифами, египетским демотическим письмом, а также на древнегреческом. Текст представлял собой благодарственную надпись от имени египетских жрецов за предоставление налоговых льгот. Но поскольку одно и то же содержание доносилось до читателя на трех языках, это позволило получить код для расшифровки древнеегипетской письменности. В 1822 году Жан-Франсуа Шампольон опубликовал первый перевод иероглифов.

Что он почувствовал, шагнув в историю и прочитав сказанное четыре тысячи лет назад… ну, наверное, примерно то же, что сейчас чувствую я, прижимая руку к каменной резьбе, совсем как художник, который, вырезав эти знаки, задавался вопросом, кто прочтет их в будущем.

В гробнице кипит бурная деятельность. Осторожно проскользнув внутрь, я оглядываю ярко раскрашенные стены. Невероятно, но факт: во многих обнаруженных в пустынях гробницах, которые тысячи лет стояли нетронутыми, роспись оставалась практически в первозданном виде, то есть не выцвела, не потускнела и не осыпалась. Кроваво-красный, небесно-голубой, горчичный, светло-кремовый цвет… от этих красок у меня буквально перехватывает дух.

Одну из стен почти целиком занимает сцена охоты. В кобальтовом пруду плещется рыба, а уже пойманная бьется в изящно сплетенной сети. Бегемоты резвятся в воде и на берегу, лев пожирает газель, неподалеку спариваются два крокодила. В кустах сидят ибисы, в небе над головой летят гуси. Джехутинахт и его жена стоят поодаль. У него в руках копьеметалка – нечто вроде древнего бумеранга, использовавшегося для охоты. Повернувшись, я подхожу поближе к другой фреске, на которой изображены арфисты и лютнисты, хлопающие в такт женщины, танцующие мужчины и карлик, для развлечения публики крутящийся на голове. Рядом с ними женщины ткут, прядут, собирают и выжимают виноград, перемалывают между камнями зерно и пекут в формах хлеб. В дальнем правом углу катаются в грязи два ослика, рядом с ними фараонова собака, с длинным хвостом и туловищем, как у грейхаунда. Тут есть и сцена сражения, где изображены лучники со щитами и стрелами, а также их поверженные враги с окровавленными лбами. И наконец я вижу тщательно выписанную фальшивую дверь, через которую должна приходить и уходить душа Ба.

На ближайшей к погребальной шахте стене изображены повозки с дарами Джехутинахту, а также писцы, записывающие подношения на свитках. Под изображением даров идет формула подношения – peret kheru. Джехутинахт стоит во всей своей красе в саду лотосов, под портиком с раскрашенными под гранит колоннами, в окружении слуг, которые держат сандалии номарха и зонт от солнца. Возле него жена, три дочери и двое сыновей. У одного из них на руках толстый басенджи с колокольчиком на ошейнике. С непривычки мне не сразу удается определить, куда повернуты хвосты и головы иероглифов, и я тихо бормочу себе под нос:

– iri-pˁ.t ḥ3ty-ˁ… что-то там… mry nṯr imi-r ḫ3s.wt i3b.wt m3ˁ-ḫrw ḏḥwty-nḫt s3 tty…

Знатный человек и правитель… что-то там… тот, кого любит бог, смотритель восточных иноземных земель, голос истины, Джехутинахт, сын Тети

.

– smr-nswt. – За моей спиной, сунув руки в карманы, стоит Уайетт и с усмешкой наблюдает, как я через пень колоду транслитерирую иероглифы. – Это означает «друг царя». Не правда ли потрясающе?

– Да, помнится, я уже видела вариации на эту тему в других гробницах некрополя.

– Ну, типа ты переезжаешь в пригород, и у всех вокруг одинаковая мебель, потому что они равняются на Джонсов.

– Или на бостонских Джехутинахтов, – добавляю я.

– Ну что, готова отработать свой хлеб? – Уайетт идет вперед, приглашая следовать за ним.

Мой взгляд падает на иероглиф, начертанный возле Кем, жены Джехутинахта.

mry. Возлюбленная.

– Ты будешь заниматься палеографией иероглифов возле погребальной шахты. До настоящего момента они были похоронены под завалами. – Уайетт поворачивается к Альберто, устанавливающему оборудование для съемки. – У нее айпад Джо. Ты можешь отправить ей фото?

– Уже сделано. – Голос Альберто звучит резко.

Интересно, почему, когда мы только познакомились, он был очень и очень дружелюбным, а сейчас ведет себя так официально и натянуто?

Открыв айпад, Уайетт прокручивает сделанные под разным углом фотографии стены, что находится прямо передо мной. С помощью стилуса он обводит один из иероглифов, совсем как вчера в Диг-Хаусе.

– Когда закончишь, Альберто создаст 3D-модель стены, включая твои рисунки. Не забывай сохранять то, что сделала.