Книга двух путей

Ни за какие коврижки я не ушла бы раньше Уайетта. Даже если вы считали, что вас сейчас не проверяют на прочность как достойного ученика Дамфриса, вас таки проверяли, а мне не хотелось выглядеть дезертиром. Кроме того, Дамфрис, приговорив бутылку-другую вина, имел привычку разглагольствовать обо всем на свете. А вдруг в минуту слабости он выдвинет новую идею для публикации и пригласит Уайетта в соавторы? И если меня там не будет, я могу упустить свой шанс.

Я подлила Уайетту еще шампанского:

– У тебя пустой бокал.

Уайетт недоверчиво прищурился:

– С каких это пор ты заделалась радушной хозяйкой?

– С тех самых, как выпивка стала бесплатной, – передернула я плечами.

Уайетт, должно быть, решил, что не о чем беспокоиться, и, откинувшись на атласную оранжевую подушку, ткнул пальцем в звездное небо:

– Lepus. Заяц.

– Нет созвездия Зайца, – отрезала я.

– Конечно есть. Именно в него целится Орион. – Уайетт посмотрел на меня как на законченную идиотку. – Откуда, по-твоему, пошло название Заячий ном?

Я замялась, так как действительно не имела ответа. И вообще, я немного устала и здорово перебрала, но не хотела демонстрировать свою слабость Уайетту или Дамфрису, элегантно ведущему Бет в танце.

Неожиданно оказавшись на ногах, Уайетт протянул руку:

– Пошли, Олив! Покажем им класс.

– Я не танцую, – растерянно заморгала я.

– Не тушуйся. Я все сделаю за тебя, – заявил Уайетт. – Как обычно.

Он схватил меня за руку и резко дернул на себя. Одной рукой он стиснул мое бедро, другой поймал мою ладонь – я стала фразой, зажатой между двумя скобками. Когда Уайетт задвигался в такт музыке, я споткнулась, но он крепко прижал меня к себе. Я еще никогда не танцевала с таким опытным партнером, сильным и властным. Лишившись свободы действий, я покорно следовала за ним. Кружилась, когда кружился он. Ступала на то место, которое он освобождал. Словно приливное течение, он увлекал меня за собой.

Когда последние звуки музыки повисли в горячем воздухе, а отголоски нот еще вибрировали в темноте, Дамфрис, склонившись, галантно поцеловал руку Бет. Она рассмеялась и сжала его ладонь – своего рода молчаливый обмен информацией, доведенный до совершенства за долгие годы супружества.

– Оставляем эту ночь молодым. – Дамфрис обнял жену за талию. – А еще последнюю бутылку шампанского.

И Дамфрисы, спустившись по лестнице, растворились в недрах Диг-Хауса.

– Ну, – начала я, – пожалуй, нам тоже пора спать.

Уайетт открыл бутылку:

– Ну что ты, Олив! Ты явно меня недооцениваешь! – Приняв оскорбленный вид, он поднес бутылку ко рту, сделал большой глоток и протянул мне бутылку. – Мы можем пойти спать… А можем насладиться этим марочным вином.

Это был явный вызов. Мне бросили перчатку. Но я не собиралась демонстрировать слабость, а потому снова уселась на пол.

– Милейшая Элеонора Дебюсси… научила меня всему. Начиная с того, как работать корпусом, и кончая «Каролинским шэгом». – Заметив мой удивленный взгляд, Уайетт рассмеялся. – Элеоноре Дебюсси было семьдесят пять, и пахло от нее, как от банки с сардинами.

– Тогда почему было так сразу и не сказать?

– А потому что куда интереснее играть у тебя на нервах.

– У меня стальные нервы. И я плевать хотела, что там у тебя работает и на кого ты кончаешь.

Уайетт снова потянулся к бутылке:

– Ты только прикинь. Прямо сейчас Дамфрис наверняка исполняет медленный стриптиз для своей мадам.

Я зажмурилась:

– Н-да, зрелище не для слабонервных.

– Это просто говорит о том, что на каждый горшочек найдется своя крышечка. – Он снова лег на спину и уставился в ночное небо. – Как думаешь, они играют в ролевые игры? Ты будешь Исидой, а я – Осирисом.

– Фу! – пробормотала я. – Перестань. Ты можешь говорить о чем-нибудь другом?

Уайетт передал бутылку:

– Бедняжка Олив! Тебя так легко шокировать.

– Отвали!

Перекатившись на живот, Уайетт уперся подбородком в сложенные руки:

– А ты попробуй заставь!

Не выдержав, я громко рассмеялась:

– Ну прямо-таки детский сад какой-то!

– Тогда поиграем в игру, – предложил Уайетт. – «Правда или действие».

Вечер был таким приятно-расплывчатым, звезды прожигали дыры в покрове ночи. Я представила себе по крайней мере десять желаний, которые должен был исполнить Уайетт, и все по-разному унизительные.

– Договорились. – Я снова передала Уайетту бутылку. – Правда.

– Каким было твое первое впечатление обо мне?

– Ну, я подумала, что ты высокомерный говнюк. Кстати, второе впечатление было таким же. – Я приподнялась на локтях. – Правда или действие?

– Правда, – ответил он.

– Самая сумасшедшая вещь, которую ты сделал под градусом?

Уайетт притих. Похоже, он или отключился, или готовился к расплате. И только я собралась сказать, что ему придется провести ночь на складе возле нашей мумии Джорджа, как он сказал:

– Я привез в Итон новенький автомобиль, что запрещено, и врезался в горящий куст.

– Во что?

– В фонарный столб. И убедил нашего декана, что это сделал парень, которого я ненавидел. Его исключили, а меня так и не поймали, – сказал Уайетт, сверкнув в темноте зубами. – Правда или действие?

– Правда.