Книга двух путей

– Кто эта девочка? – спрашиваю я из вежливости.

– А хрен ее знает! – отмахивается Келси. – Фотография досталась нам вместе с домом. Многие годы я считала, что родители – призраки и поэтому их изображение размыто. Но потом я провела небольшое расследование. – Выдвинув ящик массивного письменного стола, Келси достает две сигары, одну из которых предлагает мне: – Закурим?

– Нет, спасибо. – Похоже, Келси Хоббс станет моей любимицей в Гарварде.

Она прикуривает сигару и глубоко затягивается:

– Мне показалось, что вас нужно срочно спасать. Конечно, это всего лишь предположение, но если целый день проводить с умирающими, то смерть наверняка не самая интересная тема для разговора в нерабочее время.

– На самом деле я отнюдь не против поговорить о смерти. Но мои знания весьма ограниченны, поскольку у меня еще не было подобного опыта.

– Представляете, как бы вы могли развернуться, имей вы такой опыт, – прищуривается Келси. – Это очень тягостно?

– Иногда, – честно отвечаю я. – Скорее, унизительно.

Келси тушит окурок в пепельнице:

– Наверное, я умру скорее раньше, чем позже из-за вредных привычек. И возможно, воспользуюсь вашими услугами.

– А почему бы и нет? – улыбаюсь я.

Дверь открывается, и в библиотеку заглядывает Брайан, а вслед за ним и Хорас Джермейн.

– Ах, вот ты где! – говорит Хорас жене. – Ты пренебрегаешь обязанностями хозяйки дома.

– Они все такие жуткие зануды, – возражает Келси. – А кроме того, я как раз договариваюсь с Дон, что она поможет мне умереть.

Улыбка застывает на губах Брайана.

– Есть что-то такое, чего я не знаю? – любезно спрашивает Хорас.

– Мы все медленно умираем, – жизнерадостно сообщаю я.

– Надо же, как мрачно! – выразительно поднимает брови Хорас.

– Вовсе нет.

– Дон… – Лицо Брайана пылает.

– На самом деле тут нет ничего страшного. – Я решаю разрядить обстановку. – От разговоров о сексе ты вряд ли забеременеешь, а разговоры о смерти тебя точно не убьют…

– На факультетских встречах неприлично говорить о смерти, – цедит сквозь зубы Брайан.

– Почему нет? Ты постоянно говоришь о дохлых кошках.

– Давай-ка лучше нальем тебе еще выпить.

– У меня полный бокал.

– Тогда давай сходим за вторым! – Брайан хватает меня за руку и тащит к двери, но на пороге останавливается и обращается к Хорасу: – Я сожалею.

Я ковыляю за Брайаном, точно ребенок, который знает, что настоящая головомойка еще впереди. Когда мы оказываемся в коридоре, рядом с туалетом, Брайан поворачивается ко мне. Он так расстроен, что на секунду теряет дар речи.

– Ты ведь знаешь, насколько сегодняшний вечер был важен для меня, – наконец произносит он.

– Я говорила о своей работе. Или ты предпочел бы, чтобы я представилась просто супругой Брайана?

– Не нужно передергивать мои слова.

– Это я передергиваю? Я пришла на коктейльную вечеринку. А ты меня бросил.

И только озвучив свою мысль, я понимаю, что дело вовсе не в Гите и, скорее всего, никогда и не было. Она лишь симптом, а не болезнь. Я всегда верила, что Брайан будет рядом со мной. Потому-то я и влюбилась в него – медленно, секунда за секундой; я хотела опереться на сильное мужское плечо и в результате разучилась жить без Брайана. Но потом наступил момент, когда Брайана не оказалось рядом. И если такое возможно, не исключено, что я годами обманывала себя. Не исключено, что наши отношения – это замок из песка.

«Ты меня бросил», – мысленно повторила я и сразу же задала себе вопрос, на кого из нас двоих я сержусь: на него или на себя – за то, что много лет принимала подобное положение вещей как должное?

Раздается звук спускаемой воды, дверь туалета распахнулась. Дама с переплетенными нитями мелкого жемчуга на шее переводит взгляд с меня на Брайана и бочком протискивается мимо нас, бормоча извинения.

Перед глазами все плывет – то ли от выпитого вина, то ли от слез. Брайан тянет ко мне руки, но я оказываюсь проворнее. Я бегу по коридору мимо вышедшей из туалета дамы прямо на кухню, где приглашенный шеф-повар выкладывает еду на подносы для четверых скучающих официантов. Едва не врезавшись в стол с бокалами, я выскакиваю за дверь, словно за мной гонятся черти.

Оказавшись в тишине и прохладе заднего двора, я иду по периметру забора, пока не обнаруживаю калитку, закрытую на щеколду. Я выхожу из калитки и, оказавшись на улице, останавливаюсь под фонарем на углу, чтобы вытереть глаза и снять туфли на каблуке. Мимо проходят двое переругивающихся студентов; они настолько погружены в собственную трагедию, что им явно не до моей.

Любовь не является идеальным совпадением, скорее, это далеко не идеальное совпадение. Вы словно льдинки в стакане виски. Поначалу вы стукаетесь, обкатываетесь, цепляетесь друг за друга. Но всякий раз при этом вы сглаживаете острые углы и так до тех пор, пока они совсем не сотрутся. И если вам повезет, в конце концов вы станете одинаковыми.