Якобы найденный Еленой крест был назван Животворящим. Причем христианство не имеет достойного объяснения этому парадоксальному термину. Как может быть признано творящим жизнь то, что ее отняло?! Если бы подразумевалось воскрешение, то именно это слово бы и применялось, а не понятие «дающего жизнь». В результате, для объяснения этого термина и нетленности деревянного креста появилась такая версия, как изготовление креста для распятия Иисуса из райского Древа познания добра и зла. Мифы других народов о распятии богов на крестах или деревьях, на первый взгляд, вполне ложатся в космогоническую картину – символизм распятия Иисуса. Но в данном случае христианским теологам стоило бы разобраться, какой же версии распятия надо придерживаться: символичной или реалистичной. Последняя, конечно же, никак не предполагает, что для осужденного на казнь Иисуса позволили бы изготовить какой-то специальный крест, да и где бы Пилат взял райское дерево познания добра и зла? Если допустить мысль об этом, то следует признать и то, что Пилат был совсем не тем, за кого его принимает человечество, что, конечно, может быть, но тогда вся история с распятием – действительно, ритуал.
Легенда о распятии Иисуса на деревянном кресте имеет корни как в Евангелиях, так и в мифах других народов. Это, например, самопожертвование Вотана, древнегерманского верховного бога, который пронзил себя копьем и оказался «распятым» на Мировом древе. Как и другие «умирающие и воскресающие боги», Вотан после этого воскрес и, кроме того, обрел высшую мудрость и руны. Иисуса иногда и изображали распятым на древе (хотя более это древо напоминает ребра человека), а не крест.
«Распятие» в различных мистериях соответствует ступени посвящения – «ритуальная смерть». У египтян, так же как и у многих эзотерических обществ, эту ступень испытуемые проходили в каменном саркофаге. Христиане же избрали символическую связь с Мировым древом, в частности, возможно, для уничтожения параллелей со священным камнем.
«Смерть и воскресение Солнечного Героя во время весеннего равноденствия повторяются так же неизменно, как и его рождение во время зимнего солнцестояния. Осирис, падающий в это же время года под ударами Тифона, изображается внутри круга горизонта с распростертыми руками, как бы распятый – положение, которое вначале означало благословение, а вовсе не страдание. И смерть Таммуза оплакивалась ежегодно во время весеннего равноденствия в Вавилоне и Сирии, а также смерть Адониса в Сирии и в Греции, и Аттиса во Фригии, которого изображают под видом «связанного человека с агнцем в ногах. Смерть Митры праздновалась таким же образом в Персии, а в Греции смерть Вакха или Дионисия, что одно и то же. В Мексике мы находим ту же идею и там она изображается, как везде, крестом».[122]
Впрочем, наиболее ценную подсказку относительно символизма креста можно найти у М. Элиа-де: «Однако еще более смелым кажется восприятие христианской теологией, литургией и образностью символики Мирового древа. В этом случае мы тоже имеем дело с архаичным и повсюду встречающимся символом. Крест, изготовленный из древесины Древа добра и зла, отождествляется с Космическим Древом или же заменяет его; он описывается как дерево, «высящееся с земли до небес», бессмертное растение, «которое стоит в центре неба и земли, твердая опора Вселенной», «Древо Жизни, посаженное на Голгофе». Многочисленные патристические и литургические тексты уподобляют крест лестнице, столпу или горе – такими же словами называется «центр мироздания». Это показывает, что
Изображение и символизм креста связываются с древом, с астрологическим крестом, со сторонами света и четырьмя сезонами, и, в попытке связать все это, мы забываем самое очевидное объяснение.