Книга I. Хрустальный Христос и древняя цивилизация

Но вернемся к раскопкам Елены. У нас вызвала недоверие эта история, поскольку возникло множество вопросов. Оставляя даже вопросы о том, как она добралась в чужую страну (Палестину), не попав в плен, и еще и вывезла что-то оттуда, что в очередной раз подтверждает европейскую версию появления христианства, имеется вопрос, как ей удалось столь легко найти крест? Об этом есть «золотая легенда», согласно которой место нахождения креста она узнала от Иуды, которого иудеи выдали Елене после ее угроз сжечь всех живьем. Первоначально он отказывался выдавать место, поскольку считал, что потеря иудеями креста лишит их преимущества перед христианами – какое, интересно, преимущество мог давать крест чужой религии? Но после недельной пытки, устроенной «доброй христианкой», Иуда сдался и назвал место.

Если верить легенде, то крест пролежал около трехсот лет в земле и не сгнил. Возможно ли это? Крест, описываемый христианами, – это всего лишь две доски, не покрытые краской для лучшей сохранности, ведь их делали не для красоты. Как они могли остаться невредимыми? Можно было бы сослаться на святость креста Иисуса, однако, по преданию, Елена нашла на месте казни три креста, а не один. Но святым мог быть только один крест, а остальные должны были сгнить…

Впоследствии, как говорит легенда, в VII в., когда Иерусалим был захвачен мусульманами, крест исчез окончательно. Правда, несколько тамплиеров позже утверждали, что закопали его. Снова закопали? Неужели они не знали, что дерево гниет, и свою святыню повторно подвергли такому риску?

Считается, что сохранились и гвозди, – вероятно, автор легенды не знал, что гвозди ржавеют сами и способствуют скорейшей порче дерева, в котором находятся.

Что же делает Елена после обретения креста? Она делит его на две части. Сразу возникают два вопроса: во-первых, если речь шла о том, что Елена была христианкой, то она совершила чудовищное святотатство, разломав святой предмет. Как можно было разделить крест на две части? Отделив одну доску[124] от другой, разумеется. Во-вторых, согласно преданию, одну часть, т. е. доску, она оставила в Иерусалиме, а вторую отвезла в подарок своему сыну Константину, которую он то ли поместил в золотой ларец (хороших размеров должен был быть ларец, надо сказать, – от 1,5 до 2,5 м в длину), то ли встроил в одну из своих статуй.

Кстати, в отношении статуи Константина есть легенда: арианин Филосторгий утверждал, что христиане в Константинополе воздавали божественные почести статуе Константина. Вот и возникает вопрос, кого пыталась обожествить Елена – сына или еврейского мессию, тем более что на остатках гигантской статуи Константина можно опознать так называемый жест Иоанна Крестителя, впоследствии неоднократно воспроизводимый различными художниками, включая Леонардо да Винчи.

Все это очень похоже на выдумку, конечно, но в каждой сказке есть доля правды, иначе сказки-то и не придумываются.

Первые иконы с распятым, но торжествующим Христом датируются VI–VII вв., при том, что есть более ранние тексты Евангелий. Почему? Это говорит о том, что распятие в Евангелиях не подразумевало реальности распятия.

В первые века нашей эры существовало множество религиозных сект. На чем они могли основывать свои учения? Конечно, на имеющихся и развивающихся традициях, дошедших до этого времени. Но понимание основополагающих догм у разных «христианских» сект расходилось: одни считали сына Божьего Богом, другие – человеком; одни считали, что мессия (как вариант – Иисус) был распят, другие – нет, и т. д. Существенно отличались канонические и так называемые апокрифические тексты; и те, и другие в течение первых веков видоизменялись.

Так, в письме Климента, епископа Александрийского, написанном около 200 г.[125], говорится, что в Александрии были одновременно три Евангелия от

Марка: каноническое, позднее включенное в Новый Завет, «подложное» евангелие, написанное неким Карпократом, и тайное евангелие, написанное Марком для избранных: «[Что касается] Марка, то во время пребывания Петра в Риме он писал о деяниях Господа, не упоминая, однако, всего и даже не намекая на тайное, но выбирая то, что, как он думал, окажется наиболее полезным для укрепления веры тех, кому его слова были предназначены».[126]

В том же письме указывается и на тайное учение: «Тем не менее, он [Марк] не распространялся о вещах, о которых не следовало говорить, не писал он и о тайном учении Господа»[127].

В этом письме звучит мнение, что история или ритуалика, изложенные в каноническом Евангелии Марка, далеки от реальных и написаны специально для широких масс, а для избранных имелось иное учение.