Книга Мертвых

– Уже бегал и не раз, – с ехидцей в голосе заметил Рудольф. – Чё ж возвращался?

К удивлению Томского, Кальман, который обычно за словом в карман не лез, замялся и принялся сосредоточенно хлебать свой суп.

Начали подавать второе. К счастью, одновременно с жареными тушками крыс на стол поставили бутылки с самогоном и жестяные кружки. Анатолий чокнулся с Рудольфом и Кальманом, а остальных сектантов приветствовал поднятием кружки. Самогон оказался хуже того, что Толику доводилось выпивать в Метро, но насчет крепости Кальман не соврал. Анатолий дал себе слово не увлекаться и вторую кружку только пригубил. А бывший клоун с выпивкой не цацкался. После третьей кружки он начал говорить без остановки. Пока он нес всякую чепуху, Томский слушал его вполуха, но, когда Кальман спьяну решил-таки ответить на вопрос Рудольфа и произнес слово «Жуковка», Толик насторожился.

– Бегал? Да, уходил. Только вот идти было некуда. В Жуковку? Да в гробу я видал вашу Жуковку. Приличное место, цивилизация? Нет уж, увольте Кальмана от такой цивилизации. Не успеешь туда попасть, как в раба обратят. У них недочеловеки гастами зовутся… Лучше уж сразу в лапы к Геймеру попасть. Но попутешествовал я, скажу вам, на славу. Рудольф, дружище, плесни грустному клоуну в кружечку…

– А через уши не польется?

– Плесни, грю. Если хочешь, чтоб я тебе про гараж рассказал и джип в ём, налей!

Томский не стал дожидаться, когда Рудольф раздобрится, и сам налил Кальману.

– И что за гараж?

– Какой гараж? А-а-а, гараж… Ну да. Гараж.

– А в гараже джип?

– Ага. Вива, Кальман! Так меня приветствовали в цирке. Вива! Вива, Кальман!

– Кальман, дорогуша. – Толик понял, что последняя кружка была лишней. – Про джип расскажи.

– Не было никакого джипа! Все – вранье и провокация! А Геймера я своими глазами видел. Вот как тебя сейчас. Страшный. И дырка во лбу! – взвизгнул пьяный клоун. – Пегой луной наступает вечер, лысый швейцар зажигает свечи, пудрится цирк в ожиданьи встречи с голодною та-а-алпой! От оно как, Томский. Вива, Кальман! А джип, мать его растак, все-таки был!

Эти слова были последними. Кальман уронил голову на стол и уснул.

– И все-таки странные у вас отношения, – Томский продолжил уже начатую тему. – Вроде и убить один одного готовы, а вроде…

– Ничего странного. – Рудольф наполнил свою кружку и выпил ее содержимое залпом. – Серега – мой кузен. Я сам когда-то пристроил его на работу в разъездной цирк, чтобы он не попал в тюрягу. Перед войной цирк гастролировал здесь. Тут Кальман и остался, но новую религию не принял. Что прикажешь делать? Жаль родственника, но и не наказывать еретика нельзя. Остальные могут меня не понять…

– Ага. Инквизиция, значит, а Кальман у вас – за козла отпущения. Геймер тоже из ваших?

– Не приведи Господь. – Рудольф, видно, забыв о верности Великой Турбине, осенил себя крестным знамением и тут же спрятал руку под стол. – Тоже сказанул. Из наших. Геймер – мертвец. Проклятие наших мест.

– Знаешь, Рудольф, – вздохнул Томский. – Мне приходилось встречаться с мертвецами, да и сам я, к слову сказать, мертвецом был не раз. Только страшилки эти на поверку оказывались полным фуфлом. Фольклором.

– Геймер – никакой не фольклор. Он существует.

– А почему Геймер?

– Потому что геймер. Лет этак пятнадцать назад в Одинцово еще одна община жила. Мы тогда после Катаклизма еще не очухались. Думали, совсем в первобытных людей превратимся. А парень из той общины где-то компьютер рабочий раздобыл. Ну и запустил его: то ли через генератор, то ли от аккумулятора. А еще диски с играми ему в руки попали. Представь себе: повсюду полный бардак, жрать нечего, люди как мухи мрут, а тут – такое развлечение. Лас-Вегас почти. Вся община в очередь выстраивалась, чтоб поиграть и от проблем отвлечься. Драться даже начали. Что скажешь? Зависимость… Постепенно дело до убийств дошло. Перестреляли они друг дружку. А геймер-то, который всю эту хрень затеял, в живых последним остался. Наигрался вволю. Дальше – одну пулю в компьютер, вторую – себе в лоб. С тех пор и бродит вокруг Одинцово. Ищет какой-то диск. Встретит кого-нибудь, про диск спросит, а когда узнает, что диска нет, в бешенство приходит. Лицо у него белое. Поляризационные очки никогда не снимает, потому как они у него – вместо глаз. Носит только черное и розовое. О как. Ну и… Ладно, Томский. Не дело это – к ночи про Геймера болтать. Еще по полкружки – и на боковую…

Глава 12

Ярость Бамбулы