Книга Мертвых

Толик не стал дослушивать предсмертные разглагольствования фараона, а бросился в дальний угол гаража. То, что издали казалось глухой стеной, на самом деле было оптическим обманом. Оказавшись в нескольких метрах от нее, Томский увидел узкий проход в другое помещение бункера. За спиной послышался визг Кальмана и хохот Садыкова. Толик обернулся. Ворота были широко распахнуты. Два гипноса схватили Телещагина и старались повернуть его лицом к себе. Клоун, извиваясь, пытался избежать встречи с глазами мутантов. У входа в бункер стоял Хмельницкий. В своем знаменитом резиновом фартуке. В одной руке убийца сжимал хирургическую пилу, а другой старательно массировал себе лоб.

Томский собирался было скользнуть в узкий проход, но на щиколотке его сомкнулись чьи-то пальцы. Один из гипносов, не размениваясь на внушения, решил, что физическое воздействие сейчас более уместно, и схватил Толика за ногу. Томский упал, ударил ногой гипноса в лицо. С удовлетворением услышал болезненное «О-о-ох!». Однако пучеглаз продолжал держать его за ногу. Волоча мутанта за собой, Томский пополз к стене. Но тут его схватили за подбородок, заставив задрать голову вверх. От боли Толик не успел зажмуриться вовремя, а гипносу, схватившему его, хватило нескольких секунд на то, чтобы усмирить жертву. Мышцы Томского одеревенели. Он мог только слышать, как гипносы зачем-то двигают ящики и тихо всхлипывает Кальман. Потом заговорил Рамзес. Громко и внятно.

– Деньги, власть и любовь – иллюзия. Поверь мне, Томский. Я теперь точно знаю. Это – химеры. Реальна только смерть. Если все еще не веришь мне – прочти Книгу Мертвых. Там… А-а-а!

Два гипноса подхватили Толика и уложили на ящики. Теперь он мог видеть щит, Садыкова и стоящего спиной Хмельницкого. Профессор бросил пилу на пол, достал из кармана фартука скальпель. От вопля Рамзеса заложило уши. Томский не видел того, что делает Монте-Декстер. Когда маньяк отошел в сторону, послышалось чавканье. Подбородок Садыкова был залит кровью. Губы шевелились, но из горла бедолаги доносились лишь булькающие звуки. Хмельницкий отрезал бывшему шефу язык и съел деликатес сырым.

Теперь для Томского наступило время забыть о Садыкове и пожалеть себя самого. Закончив чавкать, главарь гипносов подошел к Толику, склонился над его больной ногой и принялся разматывать повязку.

«Для чего? Хочет осмотреть рану перед тем, как отчекрыжить ногу? Неужели придется сменить Рамзеса на щите?» – в ужасе подумал Томский.

Гипносы обступили стол с видом ассистентов главного хирурга. Один приволок пилу и готовился отдать ее Хмельницкому по первому знаку. Однако профессор пилу брать не спешил. Вместо этого он взмахнул рукой, вгоняя лезвие скальпеля в ногу Толика. Боль победила гипнотический транс. Томский мог теперь сопротивляться, но его крепко держали и прижимали к столу гипносы. Оставалось лишь кричать. И Толик сделал это с такой самоотдачей, что из-за собственного вопля не сразу услышал треск автоматной очереди.

Пули снесли одному мутанту половину черепа. Мертвый гипнос рухнул прямо на Томского, заливая его кровью. Остальные пучеглазы заметались вокруг ящиков и бросились к воротам, а невидимый стрелок продолжал поливать бегающих мутантов свинцом.

Анатолий сел, выдернул торчавший из ноги скальпель и попытался рассмотреть автоматчика. Сделать это мешали облака пороховых газов, наполнившие бункер. Когда сквозь них показался улыбающийся Корнилов, Томский решил, что его сознание еще в плену гипнотического воздействия, поэтому смотрел на Юрия с недоверием. Тот, судя по выражению лица, чувствовал то же самое.

– Это ты или…

– То же самое я хотел спросить у тебя, Корнилов. Если ты не привидение, помоги мне слезть с этих ящиков.

Юрий выполнил просьбу Толика. Оба убедились в том, что их встреча вполне реальна.

– А я кажется вовремя, – усмехнулся Корнилов. – Прямо как в голливудском боевике. Сдается мне, что эти черти хотели тебя распилить на куски.

– Ты поразительно догадлив. Обернись и посмотри, каким бы я стал, опоздай ты на десять минут.

Юрий посмотрел на изуродованного Рамзеса, присвистнул, коснулся пальцами его шеи, пытаясь нащупать пульс. Потом поднял за подбородок свесившуюся на грудь голову бывшего фараона.

– Труп. Где-то я уже видел эту рожу.

– Еще бы. Перед тобой то, что осталось от фараона Садыкова, Конструктора или как его еще там…

– Ты не шутишь? Может, еще не совсем очухался?

– Не шучу. Это действительно тот красавец, что воздвиг Пирамиду. Большой начальник, который всегда использовал подчиненных как расходный материал. В итоге один из тех, кого он сильно обидел, решил, что у Рамзеса чересчур длинные руки и ноги. Впрочем, сейчас не до него. Ты как здесь?

– Как Саид. Стреляли, – улыбнулся Юрий. – А вообще – долгая история…

– И у меня стала долгой после того, как я связался с Томским. – Прятавшийся за ящиками Кальман выбрался из своего укрытия, приложился к фляжке и крякнул. – Несколько часов с ним знаком, а кажется, будто сто лет прошло. Ты, паря, тоже видать из тех, к кому разные неприятности липнут. Выпьешь?