Книга мертвых

– Нора! – Смитбек обернулся и нежно обнял жену, на которой было длинное облегающее черное платье с элегантной серебряной вышивкой. – Ты выглядишь сногсшибательно!

– Ты тоже смотришься неплохо. – Нора протянула руку и пригладила непокорный чуб мужа, который, впрочем, тут же принял первоначальное положение, полностью отрицающее существование земного притяжения. – Мой симпатичный мальчик-переросток.

– А ты моя египетская царица. Кстати, как твоя шея?

– Прекрасно, и, пожалуйста, перестань задавать глупые вопросы.

– Это просто потрясающе! Господи, какая роскошь! – Смитбек посмотрел по сторонам. – И ты – куратор! Подумать только! Это ведь твое шоу.

– К организации вечеринки я не имею никакого отношения. – Нора бросила взгляд в сторону входа в гробницу Сенефа, пока еще закрытого и перегороженного красной ленточкой, которую только еще предстояло перерезать. – Мое шоу начнется позже.

Мимо быстрой походкой прошел худощавый официант, он нес поднос с шампанским. Смитбек изловчился и успел схватить два бокала, один из которых передал Норе.

– Давай выпьем за гробницу Сенефа, – сказал он.

Они чокнулись и осушили бокалы.

– Давай немного поедим, пока не началась давка, – предложила Нора. – У меня всего несколько минут. В семь я выступаю с короткой речью, потом будут другие речи, обед и, наконец, шоу. Боюсь, Билл, ты меня сегодня толком не увидишь. Мне очень жаль.

– Но ведь позже я смогу наверстать упущенное.

Когда они подошли к столу, Смитбек увидел стоявшую рядом с ним высокую красивую женщину с темно-рыжими волосами, одетую довольно нелепо – в черные широкие брюки и серую шелковую блузку с расстегнутым воротником. Шею женщины украшала скромная нитка жемчуга. Этот простой наряд совершенно не соответствовал торжественности момента, однако на ней он смотрелся стильно и даже, пожалуй, элегантно.

– Билл, познакомься, это новый египтолог Виола Маскелин, – сказала Нора, повернувшись к женщине. – А это мой муж, Билл Смитбек.

Смитбек был поражен.

– Виола Маскелин? Та самая, которую… – Он вовремя спохватился и протянул женщине руку. – Очень приятно познакомиться.

– Мне тоже, – ответила Виола с безупречным произношением хорошо образованного человека. – Я получила огромное удовольствие, работая с Норой в эти последние несколько дней. Потрясающий музей!

– Да, – согласился Смитбек, – достойное внимания собрание древностей. Виола, а скажите мне… – Он с трудом сдерживал любопытство. – Скажите, как вы… э… попали в музей?

– Решение было принято в последний момент. После того как Эдриан трагически погиб, музею срочно понадобился египтолог, специалист по Новому царству и захоронениям в Долине царей. Судя по всему, Хьюго Мензис слышал о моих работах, поэтому предложил мою кандидатуру. Я же с радостью согласилась.

Смитбек уже открыл было рот, чтобы задать следующий вопрос, но вовремя поймал предостерегающий взгляд Норы, ясно говоривший, что сейчас не время вытягивать из Виолы информацию о ее похищении. Однако ему показалось чрезвычайно странным, что Маскелин так неожиданно вернулась в Нью-Йорк – и не куда-нибудь, а в музей. Журналистское чутье подсказывало Смитбеку, что это неспроста. Таких совпадений просто не бывает. Создавалось впечатление, что все было подстроено специально.

– Сколько еды! – воскликнула Виола, указывая на накрытые столы. – Я умираю с голоду. Может, немного перекусим?

– Обязательно, – ответил Смитбек.

Они протиснулись к ломящимся от закусок столам. Смитбек, заняв место покорно отошедшего в сторону хранителя, наложил на тарелку добрых две унции икры, высокую горку блинов и приличное количество crиme fraоche.[9] Наблюдая за Виолой уголком глаза, он с удивлением увидел, что она навалила на свою тарелку даже больше еды, чем он сам. Похоже, эта женщина, так же как и он, не придавала значения правилам хорошего тона.

Поймав на себе его взгляд, Виола слегка покраснела, но тут же улыбнулась.

– Я не ела со вчерашнего дня, – пояснила она. – Они не дали мне прерваться ни на минуту.

– Тогда вперед! – пригласил Смитбек и положил себе еще икры, радуясь, что у него появилась сообщница.

В противоположном конце зала неожиданно заиграла музыка, и на небольшой подиум, возведенный рядом с оркестром, под гром аплодисментов поднялся Хьюго Мензис в ослепительно белом фраке с белым же галстуком-бабочкой. Он обвел толпу сияющими синими глазами, и в зале воцарилась тишина.

– Леди и джентльмены, – начал Мензис, – сегодня я не буду утомлять вас долгой речью, поскольку всех нас ждет кое-что гораздо более интересное. Позвольте лишь зачитать вам письмо, которое прислал мне по электронной почте граф де Кахорс – человек, чье чрезвычайно щедрое пожертвование и сделало возможным этот праздник.

«Глубокоуважаемые леди и джентльмены!

Я искренне сожалею, что не могу вместе с вами присутствовать на торжествах, посвященных новому открытию гробницы Сенефа.