Книга о слонах

Охота происходила следующим образом. Руководитель лагеря и его многочисленные помощники, снабженные тяжелыми клубками толстых веревок и старомодными ружьями, на рассвете отправлялись в путь. Разведчики определяли место пребывания наиболее крупных стад и подкрадывались к ним. Когда им удавалось подобраться поближе к животным, они рассыпались веером и открывали убийственный, но не убивающий огонь, ибо их допотопные ружья были заряжены холостыми патронами. Таким способом слонов заставляли бежать в нужном для охотников направлении. Искусными приемами удавалось отделить несколько слонов от остального стада и окружить их поодиночке, после чего им ловко набрасывали арканы на шею и на ноги. Связанных животных привязывали к деревьям, а потом, как и в Индии, с помощью прирученных слонов отводили в «лагерь», где они должны были пройти все стадии дрессировки. На первой стадии они совершали прогулки в сопровождении прирученных слонов, на следующей — брали корм из человеческих рук и наконец на высшей — выполняли определенную работу. В задачи станции входили не только ловля и приручение слонов, но и ведение записей о поголовье рабочего скота, а также устройство животных на различные предприятия.

Сегодня в Ару.

В 1927 году находившаяся в Апи станция была переведена в Гангала-На-Бодио (на реке Дунгу), а в 1948 году — в Ару, в провинции Уэле (в северо-восточной части бассейна Конго). Одна из причин перемещения станции состояла в том, что удовлетворение в течение многих лет колоссального аппетита слонов оставило слишком явные следы на растительности в окрестностях Апи и Гангала-На-Бодио.

В настоящее время в Ару насчитывается около пятидесяти слонов. Один европеец, недавно посетивший станцию, следующим образом описывает распорядок дня животных (не слишком для них обременительный). Рано утром, часов в шесть их выпускают из хлева, и на них садятся корнаки — так в тех местах называют погонщиков слонов. Если среди поголовья есть дички — не вполне прирученные животные, их привязывают к уже выдрессированным (именуемым монитерами). Корнаки дают своим подопечным некоторое время погулять по дорогам вокруг хлева. Потом животные отправляются на реку, где утоляют жажду и купаются. В заключение караван следует в заросли кустарника. Время, которое слоны там проводят, почти полностью занято кормежкой. Но среди них нет нетерпеливых обжор, которые глотают свою пищу в спешке. Медленно, с чувством, не торопясь поедают они невероятное количество зеленого корма, и трапеза их длится очень долго. Время подходит к 16 часам. Слоны снова купаются, после чего возвращаются в хлев.

В течение всего дня животные пользовались относительно большой свободой и лишь время от времени находились под наблюдением. Теперь их привязывают. Слонов ставят в два длинных ряда, и перед каждым животным располагается воспитатель. Они ели сегодня много часов подряд, но теперь наступило время вновь утолить голод. Трубач подает сигнал. Вносят колоссальные горы корма, и животные принимаются за ужин.

Ночью за ними присматривают шесть служителей. Настоящий покой наступает в хлеву, как правило, только в полночь и длится не слишком долго, ибо потребность наших друзей в сне весьма невелика. Сон редко продолжается больше двух с половиной часов. По наблюдениям Уильямса, слонам на воле хватает даже получасового сна. Только глубокой ночью, когда даже мошкара перестает петь свои серенады, животные, стоя или лежа, недолго, но зато очень крепко спят. Даже уши и хвост ни разу не шевельнутся во сне. Однако и в это время тишина не царит — с шумом переваривается колоссальное количество корма, поглощенное слонами за день.

Разумеется, случаются и всякие происшествия. Однажды убежавший со станции самец Бангойя увидел на одной плантации автомобиль и оторвал мотор от шасси. В другом случае монитер по совершенно непонятным для людей причинам убил только что прибывшего на станцию собрата… Но каких-либо сенсационных происшествий хроника станции слонов не содержит.

На пути в Матади.