Книга Самуила (Первая и Вторая Книги Царств)

Останешься тогда совсем один.

В кошмаре запоздалом обнаружишь,

что своему лишь горю господин»!

Царь молча встал. На площадь у ворот

к нему стекался радостный народ… 1

Израильтяне из лесного плена

свободно разбежались по шатрам.

А весь народ, во всех его коленах,

всё это время бурно спорил сам:

«Вот царь. Он нас от рук врагов избавил,

освободил от рук филистимлян,

но сын родной бежать его заставил

с родной земли в заречный братский стан.

Теперь погиб наш царь Авессалом,

но почему же пуст наш царский дом?

Старейшины Иудины, на царство

вы медлите Давида возвратить?

Для совести ведь лучшее лекарство –

её поступком добрым освежить»!

И вот Садока и Авиафара

двоих священников послал Давид

к старейшинам Иуды. Эта пара

слова Давида людям говорит:

«Зачем вы из последних в деле том,

чтоб возвратить царя в законный дом?

Вы братья, кость и плоть моя! Скажите,

что медлите с признанием царя?

Зачем вы быть последними хотите,

когда теперь Израиль за меня?

И Амессаю ныне я открою:

не ты ли кость моя, моя ты плоть!

Пусть то и то Господь творит со мною!

Пусть более того творит Господь,

когда военачальником моим

тотчас не станешь, Господом храним!

Ты примешь войско вместо Иоава.

Теперь его возглавишь навсегда.

Ты с ним разделишь честь его и славу

и поведешь, когда придёт беда».

И Иудеев этими словами

склонил Давид к себе, до одного.

Они своих послов прислали сами

просить царя, владыку своего,

чтоб вновь Давид со слугами пришёл,

чтоб снова в царский дом к себе вошёл. 2

И возвратился царь. И к Иордану

приблизился, оставив позади

пустынный край, в защиту Богом данный,

и дружественный град Маханаим.

Пошли с царём в Галгал и Иудеи,

чтоб встретить, через брод перевести.

И Семий здесь, от ужаса немея,

к царю из Бахурима поспешил.

С повинной он к царю пришёл не сам,

но тысяча с ним Вениамитян. 3

Пришёл слуга царя Саула Сива,

а с ним его пятнадцать сыновей.

трудолюбивых, рослых и красивых

в расцвете сил и юности своей.

И в час, когда переправляли судно,

когда Давид сошёл на землю вновь,

тогда сын Геры Семей пал прилюдно

на землю перед царём с потоком слов:

он умолял царя забыть то зло,

когда его, как бурей понесло:

«Мой господин, не ставь мне в преступленье,

мой тяжкий грех, не помяни того

что сделал раб твой. Словно наважденье

на грех раба толкнуло твоего.

Когда мой царь из Иерусалима

в тот чёрный день в печали выходил,

я проклинал царя неутомимо.

Сейчас молю, чтоб царь меня простил.

От дома я Иосифа всего

царя встречаю первым своего»!

И отвечал Авесса, сын Саруи:

«Неужто он не должен умереть?

Царя злословить можно, не рискуя

за это обрести позор и смерть»?

Давид сказал: «Что мне, что вам, Саруи

достойные и гордые сыны,

с того, что, негодуя и ревнуя,

с наветами ко мне устремлены?

Сейчас ли нам в Израиле хотеть

обречь раба прозревшего на смерть?

Не вижу ль я, что ныне воцарился?

Что снова над Израилем я царь»?!

И к Семею неспешно обратился:

«Ты не умрёшь, забудь свою печаль»!

И внук Саула, сын Ионафана

Мемфивосфей пришёл к царю с трудом.

Он был в глубоком горе постоянно,

когда Давид покинул царский дом.

Он ног не омывал, волос не стриг,

одежд не мыл, заросший, как старик.

Давид его спросил: «Зачем со мною

ты не покинул Иерусалим»?

Тот отвечал: «Мой господин, не скрою,

в тот день я был готов расстаться с ним.

Сказал: себе осла я оседлаю

и в дальний путь поеду за царём.

Я с господином рядом быть желая,

идти не в силах, так как раб твой хром.

Но мой слуга в горах тебя догнал

и пред царем меня оклеветал.

Но, господин мой царь, как Ангел Божий!

Пусть всё, что хочет, делает со мной!

Хотя Саулов дом годами множил

желание расправиться с тобой,

но твоего раба ты принял с миром,

и усадил с родными за столом.

Я не был у тебя чужим и сирым,

на что же мне пенять перед царём»?

«К чему вся эта речь? – Давид спросил, –

Свои поля ты с Сивой раздели».

Тогда Мемфивосфей царю ответил:

«Да пусть он хоть и все возьмёт потом,

когда царя столичный город встретит,

когда мой господин войдёт в свой дом»! 4

Приехал к Иордану и Верзеллий

из Рогалима проводить царя.

Он старым был, но разбирался в деле,

о чём его богатства говорят.

Восьмидесяти лет уже достиг

сей крепкий, независимый  старик.

Он помогал царю в Маханаиме –

обильно продовольствовал его.

И царь сказал: «Я в Иерусалиме

всё сделаю для блага твоего».

Верзеллий отвечал царю степенно:

«Мне долго ли ещё осталось жить,

чтоб за царём народа непременно

отсюда в Иерусалим спешить?

Расслышу ли приветливое слово?

Хорошее отличу ль от плохого?

Различит ли твой раб в вине и блюдах

их вкус и запах в кубках дорогих?

Певцы, певицы псалмы петь там будут.

Смогу ли, старый, я услышать их?

Зачем же твоему рабу быть в тягость

тебе и господину и царю?

Пройду за Иордан с тобою малость

и провожу на родину твою.

Потом вернусь к себе я на покой.

Не заслужил я милости такой.

А ты тогда позволь мне возвратиться,

чтоб в Рогалиме тихо умереть,

к родителям покойным приобщиться,

у гроба их покой найти успеть.

Но вот твой раб, мой сын Кимгам с тобою

пусть в Иерусалим сейчас идёт.

Он молод и силён, хорош собою,

пусть в царском доме радость обретёт.

Как царь захочет, так поступит с ним,

с моим Кимгамом -  сыном дорогим»!

И царь сказал: «Пускай идёт со мною.

И, чтоб ты для него не загадал,