Книга шахской славы. Часть 2

Месневи

Шах, величественный, как Джам, славный государь,По воле судьбы названный Исфандийаром,Тронул боевого коня,Опоясанный с целью [направиться] к полю битвы,

Он казался леопардом на горе,Что за гора, которая двинулась, как молния,[Конь] блестел, как сверкающее солнце,По быстроте [в беге] напоминал дорогую жизнь.Копыта его осчастливлены золотыми подковами,Казалось, соединились вместе солнце и луна.

Золотое стремя его удостоилось честиСтать орбитой ока Исфандийара.

Выступил вперед искусный устад Рухи. По милости божьей, благодаря силе счастья могущественного [Абдулла-хана], стреляя из ружья, он захватил холм, расположенный посредине поля битвы, который держали даш-тийцы. Установив на этом холме котлы Куббали и Джахангир, он приказал стрелкам из ружей и пиротехникам охранять эту местность. Он привез [сюда] телеги и связал [их] цепями; на них и под ними он поставил пехотинцев, искусных стрелков из лука и стрелков из ружей. На этой высоте он водрузил свое знамя.

Месневи

На этом [поле битвы, напоминающем] день Страшного суда, от колес [телег]

[Создалось впечатление], что тысячи небес быстро спустились на землю,Земля [словно] воодушевилась, напоминая небесное колесо,[Ей] стали видны вращающиеся небеса.Не говори, что это — телеги, это — могучие горы,[На них] сражающиеся львы и леопарды.Телеги, установленные вокруг войска,

Окружили палатки, словно ореолом луну.

Несколько отрядов, состоящих из храбрых копьеносцев, воинов, вооруженных мечами и саблями, прикасаясь губами к лезвиям блестящих мечей, гордо шагали под знаменем, касаясь шеей тетивы лука, [перекинутого через плечо], они были готовы жертвовать собой ради любви к победе. Если бы на какой-либо стороне обнаружилась слабость, усталость, поражение и понадобилась бы помощь, храбрые мужи, храбрецы поля битвы, были бы готовы к боям.

С той стороны Баба-султан, [стоявший] с такой огромной силой, что от ее множества и величия изнемогли горы и равнины, на поле битвы выстроил ряды для сражения. Отказавшись от товара души, богатства тела, которые являются дорогой жемчужиной, он построил /224а/ свои правый и левый фланги из львов чащи храбрости, леопардов горной тропы смелости.

Сам он встал в центре войска под мятежным знаменем. На свое правое крыло он определил своих мятежных братьев Дустим-султана и Тахир-султана с отрядом [воинов], нападающих, как волки, повадками похожих на лису.

Левое крыло войска он составил из другого отряда, [куда входили] его двоюродные братья, такие, как Абдал-султан, Пайанда-Мухаммад-султан, Махди-султан и подобные им.

Вместе с некоторыми своими сыновьями [Баба-султан] определил яраулом[405] Дин-Мухаммад-султана, который после посещения священного храма в Мекке возвратился из Хорезма и, бежав [от Абдулла-хана], направился к Баба-султану в Ташкент, и всех хисарских султанов, как-то: Факир-султана, Мухаммад-Шариф-султана, Мухаммад-Касим-султана, Махди-султана, которые после событий в Хисаре нашли убежище у Баба-султана и постоянно побуждали и подстрекали последнего к вражде и ссоре с его величеством [Абдулла-ханом]. И тот отряд по его, [Баба-султана], приказу облачился в хафтаны кичливости, [надел] на головы шлемы гордыни и сумасбродства. С не поддающимся определению вооружением, с неисчислимым количеством боеприпасов, в полной готовности, в несказанном величии, огромной толпой, несметным полчищем, определить [хотя бы] десятую долю которого смущались, были бессильны счетчики сметливого воображения, зодчие ума и проницательности, они стояли в авангарде войска.