Книга шахской славы. Часть 2

Чистые воды его, /231б/ которые берут начало из родника [воды] жизни, напоминают Каусар[440] и Тасним[441]. Чистая земля его, которая стала тутией для очей святых, рассказывает о благоухании мускуса в высочайшем раю, благоухание, вселяющее радость, повествует о прибежище рая, оно вызывает огонь печали [от зависти] у зефира и ветра. Деревья его (Самарканда), обильные плодами, наделены свойством, [напоминающим стихи]: “...корень его тверд, а ветви в небесах”[442], они пристыдили лотос крайнего предела и райское дерево. Его равнины, подобные райским, дарящие покой, подтверждают истинность [выражения]: “В мире четыре рая, одним из них является Согд Самарканда”[443]

. [Один] из его каналов, вселяющих радость, сверкающих, как Салсабиль[444], канал Даргам[445], разгоняющий горе и печаль, [вода его] совершенно прозрачная и очень приятная.

[Самарканд] — священный город. О его достоинствах всепрощающий господь низвел истинный хадис, ясное вещание для лучшего из благочестивых, саййида святых, избранника [своего] Мухаммада, да благословит Аллах его, его семью, его беспорочных сподвижников[446]: “Имеется город, и называют его Самарканд. В нем есть источник из источников рая, сад из садов рая, могила из могил пророков, покойники его в день воскресения из мертвых будут вместе с мучениками за веру”.

В прежнее время Самарканд имел высокую крепость, несколько валов окружало ее, так что следы их видны и теперь. Ее (т. е. крепость) называли Бала Хисар. Ее разрушили во время завоевания Чингиз-хана. О том, как она была разрушена, повествуется во многих исторических сочинениях.

Когда подошла очередь господствовать эмиру, обладателю счастливого сочетания светил, эмиру Тимуру Гургану, да осветит Аллах доказательства его, в [одном] из месяцев 773 года он начал строить стену и построил ее за короткий срок. Она сохраняется и поныне[447]

.

В настоящее время, когда [идет] 995 год по хиджре пророка, в дни счастья его величества [Абдулла-хана, счастья], увеличивающегося с каждым днем, он (Самарканд) стал еще более благоустроенным. [Абдулла-хан] приказал восстановить здания в этом вилайете, оставшиеся от великого эмира [Тимура] и его потомков и начавшие разрушаться. Лучший из людей господин Кулбаба кукельташ прилагает [все свое] усердие в строительстве и восстановлении его (т. е. города). Есть надежда, что чертог счастья его величества [Абдулла-хана] украсится резьбой в виде солнца вечности, основа величия и могущества [его] будет прочной до наступления дня воскресения из мертвых.

Рассказ о нескольких событиях, которые послужили причиной [того, что] его величество победоносный [Абдулла-хан] еще раз выступил против Баба-султана

Когда [Абдулла-хан] в блеске счастья и блаженства остановился в стольном городе величия и могущества [Бухаре], он вновь расстелил широкий ковер справедливости и полностью разрушил здание притеснения и основу тирании. Хотя Бухара была исключительно красивым [городом и всем] бросалась в глаза [ее] прелесть, однако благодаря лучам от присутствия государя она стала еще более прекрасной. От прибытия /232а/ благословенных знамен она стала еще более цветущей и обрела исключительную свежесть.

Стихи

Бухара вновь стала свежей и цветущей,

Когда возвратился в город с победой государь мира,Она стала украшением Дар ас-Салама (рая) и [придала] красоту райскому саду,[Она стала] почитаемой, как священный храм в Мекке, украшенной, как [небо] созвездиями.

Сначала [Абдулла-хан] поспешил совершить обход благословенных могил и раздал бедным и нуждающимся много милостыни и безграничное множество [денег во исполнение] обетов [богу].

Подарив большую сумму [денег] как бедным, так и состоятельным [жителям] Бухары и просителям из других вилайетов, он избавил их от сильных мучений.

В этой благословенной местности он провел остаток месяца поста, выполняя религиозные обряды, обязательные религиозные предписания.

Когда вновь показался людям новый месяц праздника [поста] на благословенном горизонте красоты, украшающей мир, рука вечной милости [бога] раскрыла врата немеркнущего счастья перед лицом счастливцев.

Стихи

Настал радостный день: кончился пост,Прибыло знамя султана праздника, [оно стало развеваться] над площадью.

Праздничную молитву [Абдулла-хан] исполнил в счастье и блаженстве в Намазгах-и Бухара[448], в Чарбаг-и Малик Шамс ад-дин, который построил Рабат-и Малик.