Кое-что об архимагах

Кеош обладал достаточным опытом, чтобы предложить этому миру услугу уникальную и крайне востребованную. Услуги не единоразовую, а длящуюся во времени; целиком завязанную на благополучие его, Кеоша, жизни и здоровья — в той степени, когда нет смысла обманывать, ведь прибыль перекроет все расходы, а желание убить или обмануть все перечеркнет. И самое важное — услугу законную.

Законы, стягивающие весь этот разваливающийся и гниющий мир, тут все-таки были — единые, подшитые в свод и печатаемые буква в букву. Пожалуй, это самое важное, что позволяло сборищу баронств, городов и провинций зваться единой страной. По ним судили, на них ссылались и их пункты оглашали, выводя подсудимых на эшафот. Именно по этим законам ученик Академии приравнивался к магу полноценному, и мог зарабатывать своим ремеслом.

Да, законом предлагалось практиковать аспект тьмы, на факультет которой его занесло — отвратной, чуждой природе Кеоша. Но никто не мешает провернуть трюк, как при том же воскрешении бабки. Заклинание построит архимаг — а тьму может влить любой болван. Из дюжины соучеников согласился уже второй — тот белобрысый с ангельской улыбкой. Впрочем, его душу и посмертие было жаль меньше остальных.

Оставались единственные вопросы — кому и как эту самую услугу предложить. Кому — в общем-то, нашлось без особых проблем: вон закоптившийся герб с кривой птицей над очагом. А вот как… Герцоги, как и все другие люди с деньгами, не склонны выслушивать предложения людей с улицы. Не говоря уж о том, что охрана просто не допустит чужака до светлейшего.

Тем не менее, способ прорваться к герцогу был — золото, как и во всех мирах, мостило пути надежнее и прочнее каменной брусчатки. Однако в этот раз путь изрядно затянулся.

Достаточно отметить, что первую взятку пришлось дать зеленщику с кухни, пугливо отпрянувшему в сторону, стоило схватить его руку на рынке.

— Да не травить я его собрался, дурила, — мягко произнес Кеош враз побледневшему рябому служке, увидевшему в разжатой ладони серебряную монету, — мне с твоим набольшим переговорить бы только…

На кухонного подмастерья серебро тоже произвело неправильное впечатление — и тут тоже пришлось уверять, что и в мыслях нет отравить старого герцога… Хотя в глазах служки мелькнуло сожаление. Тем не менее, тот свел Кеоша с кладовничим, а тот — с камердинером, через которого за десяток серебряных кругляшей удалось добраться до распорядителя и на остаток золота убедить его организовать Кеошу аудиенцию. Заодно пригрозив прирезать его в темном переулке, если договоренности вдруг станут забыты — финансы закончились, и на вторую попытку денег не было.

Архимаг рассчитывал на личную встречу, но в итоге все обернулось общим коридором и ожиданием. Впрочем, если остальные занимали очередь с ночи прошлого дня, и истово надеялись на свою удачу, то Кеош уже был в коридоре, когда толпа ввалилась в здание и понеслась к внутренним дверям. Ему не рекомендовали занимать ближайшее место — и общая свалка за первенство обошла его стороной, равно как удары пикинеров, приводивших толпу к порядку. Его просили ни с кем не заводить разговоров, не уступать своего места и не давать повода страже — и Кеош терпеливо ожидал, отпугивая бродяг дорогой одеждой и идеальной осанкой.

Покуда внутренние двери не распахнулись, и по-павлиньи разодетый распорядитель не вышел в общий коридор, вышагивая быстро и зло, надменным взглядом усмирив дернувшегося было ко входу бродягу.

— Пойдем, — остановившись рядом, грубо уцепили Кеоша за рукав и буквально потащили за собой.

Кто-то впереди из очереди хотел было возмутиться — но уж больно строг был вид служки: будто кнута решил дать. Никто же не станет поднимать шум, тоже желая получить по спине — хоть по очереди, хоть без нее… Ропот угомонился мгновенно, а Кеоша беспрепятственно довели до конца коридора — через все эти расставленные в проход ноги, тянущиеся в отчаянии руки и разлегшихся в коридоре бродяг.

— Только быстро, — за пару шагов до окованной металлом тяжелой двери рукав вежливо отпустили. — Я дал наилучшие рекомендации, но терпение светлейших не безгранично! — прошипел распорядитель Кеошу в ухо, сам дернул за ручку и, подтолкнув в спину, завел внутрь.

В просторном кабинете буквально плескало светом от трех высоких окон, выходящих во внутреннее подворье с зимним садом, беседкой и декоративными дорожками. Тяжелые шторы были собраны лентами и аккуратно убраны; с высокого потолка спускалась каскадом хрустальная люстра, переливаясь отражением солнечного дня. Возле дальней стены горел огонь в камине, боком к которому располагались хозяева этих покоев.