Кое-что об архимагах

С момента торжественного наложения на голову медной короны барона, не было и месяца без крамольной мысли: «Зачем же я полез во все это?». Все задумывалось осторожно, готовилось вдумчиво, проводилось стремительно, праздновалось с размахом — первые дни были невероятно счастливыми и до сих пор согревали черствую душу местного владетеля. Потом было иначе — подлые удары в спину с улыбкой на лице, отрава в колодце, охотничьи срезни из гущи леса… И как только короли настоящих держав умудряются жить столько лет, если барон паршивенького селенья был вынужден сутками не спать, опасаясь за свою шкуру? Естественно, на каждое покушение его сподвижники отвечали кроваво, вырезая всех, кто мог хоть как-то быть причастным. Что характерно — ни единой молнии с ясного неба.

Через полгода уже никто не рисковал даже поднять глаза вслед господину, но пришла другая беда — на этот раз былые товарищи решили возвыситься, посчитав выскочкой нынешнего владыку. Снова кровь — уже меж своих. А дальше — налоги, которые не собираются; урожаи, которые нечем обрабатывать; ропот, споры с храмовником, голодные зимы, зверье из леса и сотни бед, главным виновником которых по традиции называли его. В те годы барон уже не рад был называться бароном.

Ситуацию спасли торговые люди, на стоянку которых в свое время удачно набрели охотники. Цены они давали жалкие, предпочитая обмен, а не плату звонкой медью и серебром, но иные вещи были куда дороже золота — инструмент, железо, механизмы. Пришлось подтянуть пояса — деревенским, разумеется. Вышло не очень хорошо — стали утаивать, прятать продукты. И раньше прятали — примерно столько же, но сейчас эта доля стала куда ощутимее, хотя и не изменилась количественно. Не помогали внезапные набеги на дома и вскрытие подвалов — местные оказались хитрее. Да и как ты проверишь — сколько выросло на том или ином подворье? За каждым не уследишь — верных людей столько нет.

Потому всех и загнали на общее поле, а животинку — в общее стадо, возвращая домой для ухода — не станут же баронские стражники обиходить скотину? Не кони ведь, не по чину. А дальше — кто работал, получит долю от господских щедрот. Кто не работал — желуди и остатки зимней ягоды там, где голодные лесные хищники ждут. И что характерно — снова ни единой молнии.

Опять мысли вернулись к утреннему чуду. Дело, на самом деле, ясное, хоть сам барон о нем только слышал — пробудился дар. Скорее всего, спонтанно, у кого-то из ближней родни лесоруба — выяснить будет несложно, главное — не трогать раньше времени. А то шарахнет от испуга еще раз — и будет одним чудом больше, одним бароном меньше… Но вот что с одаренным делать? О маге на службе барон даже не думал — потому что не идиот. Даже в большом мире далеко не у каждого господина был настоящий орденский маг на службе — и не потому, что не могли оплатить службу, а потому что если господин недостаточно силен сам, то истинным владыкой земель становится сам маг.

Конечно, ордена что-то там гарантируют, традиционно интригуя меж собой и присматривая за конкурентами — но все это чушь. На некоторые шалости принято закрывать глаза даже в среде лютых врагов. Например, опыты на людях — да за такое, если вскроется, мигом храмовники на костер потащат — а вот поди ж ты, все знают, что люди пропадают, ордена во всю кричат, что поймают чернокнижников, да что-то на его памяти так никого и не поймали среди своих. Случайных людей, обезумевших мелких дворянчиков — тех да, но ни одного мага. Что уж говорить о негласном захвате власти в мелком баронстве — с виду то все чинно-мирно, а на самом деле — хоть могилу себе копай. Так и было в старом поселении — и люди, что характерно, тоже пропадали. Чем мельче владение, тем грязнее в нем дела — а сожгут, если выявится, официального хозяина места.

Даже к нему — барону, подкатывали торговцы на предмет купить нескольких людишек — и хорошую цену предлагали, и влиятельными покровителями успокаивали, но — в третий раз — он не идиот. Торговцы уйдут, а ему тут жить — храмовник в свое время прозрачно намекнул о последствиях неосмотрительной жадности. И не надо тут смотреть на его субтильный вид — храмовник даже за секунду до смерти остается храмовником. Что умеют вот такие сухонькие старички, барон один раз видел — в раннем детстве, когда и помышлять не мог о титуле. К счастью, храмам достаточно власти. Или они уже ее захватили целиком, потому не шевелятся? Кто знает.

На мясорубку при становлении нового владения храмовник хоть и смотрел неодобрительно, но и не препятствовал. А вот рабство — поди ж ты, сразу тут как тут. И чего на старом месте не вмешался? Все-таки боялся выступить против мага? Вполне себе причина, не хуже других — все жить хотят, особенно умные, способные соизмерить свою силу и силу противника. Но барон-то — не маг, а значит, к советам духовника придется прислушиваться, он тоже — умный.