Кое-что об архимагах

К ночи работу завершить не удалось — тяжелые вещи так и остались лежать, дожидаясь утра. Разместились удачно — семейной паре отдали кровать, для матери раскатали несколько пуховых одеял на полу, а дети, хоть и с перебранкой — не могли решить, кто в каком порядке спать будет, устроились на печи. В итоге центральное место занял Фил, разумно рассудив, что уж если приснится демону ночной кошмар — то достанется вообще всем, а так в центре было теплее и удобнее всего. Впрочем, полноценно выспаться в эту ночь все же получилось…

— Проснитесь! Да просыпайтесь же!

— Да все-все, хватит толкаться… Что случилось? — полусонный архимаг слегка приподнялся и посмотрел в сторону окна.

— Как вы можете спать, когда в нескольких метрах от вас вход в преисподнюю?.. — возмущенно зашептала Аркадия.

— Ты весь день терпела, что ли? — широко зевнул Фил.

— Хам! — в темноте не было заметно, как девочка покраснела.

— Заходишь в огород и решаешь все свои проблемы, — архимаг тут же повернулся на другой бок, — направо не ходи, там муравейник.

— Спасибо… — неловко шепнула Аркадия и зашлепала босыми ногами в сторону выхода. Скрипнула внутренняя дверь, за ней внешняя.

— Дед, спишь?

— Ну что еще? — недовольно проворчал он.

— Так слева же крапива?

— А я сказал идти налево?

— Э… нет, — после некоторой паузы ответил Фил.

— Ну и спи.

Через некоторое время могучий рев слегка сотряс стены дома. Тут же проснулись старшие, защелкало кресало, загорелась масляная лампа (досталась с остальным имуществом лесника), но после недолгих вглядываний в темноту — естественно, не выходя наружу — все вновь легли спать.

В общей суете в дом незаметно зашла Аркадия, забралась на свое место на печи и молча свернулась калачиком.

— Де-ед, а дед? — пробормотал Филипп.

— Говори, — тяжело вздохнул архимаг.

— Кажется, у нас теперь два выхода в ад.

Была у ночного происшествия и другая сторона — основательно подвыпившие деревенские мужики вдруг поняли, что сильно злы на лесоруба, и надо бы с ним посчитаться. Особенно поддерживали эту мысль незадачливые грабители — совали под нос собутыльникам свежие синяки на локтях и плечах и требовали возмездия. В общем, кровь, сильно разбавленная брагой, забурлила. И почти было постучалась вся компания в подворье родственницы лесоруба, как раздался дикий рев — будто бы прямо над ухом каждого из них. Моментально протрезвевшие селяне тут же одумались, поняли всю глубину своего падения и медленно пошли по домам — нелепо передвигая ногами, дабы не растрясти новообретенное содержимое штанов.

На старом подворье лесоруба Гектор методично и без малейших усилий разбирал дом, аккуратно складируя и помечая бревна.

* * *

Если прочертить от селения до ближайшего города прямую линию, потом причудливо исказить ее, огибая пролески, чащобу, неудобные холмы, овраги, озерца и ручьи, потом еще раз покорежить получившуюся кривую, оттянув некоторые ее части в сторону удобных для привалов мест, получится самая лучшая дорога для пешего и конного. Где-то там, на одной пятой пути, в месте, где путь примыкал к участку лесу, опытный охотник наверняка бы насторожился, завидев поломанные кусты и следы когтей на сухой осенней земле, еще не тронутой скорыми ливнями. И наверняка никто из людей разумных, с головой на плечах, не сунулся бы внутрь чащобы — зачем рисковать своей жизнью из любопытства?

Демоноволк обедал сельским гонцом и его конем без свидетелей, тщательно пережевывая одежду, вместе с конвертами в ней. Госпожа велела, чтобы этот человек исчез, и миньон поспешил выполнить приказ. Награда не заставила себя ждать — вместе с удовольствием от еды, существо корчилось от наслаждения — новое преобразование даровало силу, увеличило размеры, подарило осознание того, каким же глупым он был на предыдущем ранге. Вместе с возвышением над собой-прежним в физическом плане, появилась способность мыслить и оценивать бесконечную мудрость госпожи. И как могут считать себя великими ее жалкие спутники, не способные просчитывать поступки какого-то жалкого хозяина мелкой деревеньки? Слишком заигрались в детей. Он бы с радостью разорвал им глотки, но госпожа не велит — и не ему сомневаться в поступках той, что уже открыла вторую каверну мощи, прямо на глазах врагов — без единой их попытки сопротивления.

Глава 11

— Я исправился и обрел новый смысл в жизни. Извините, мне нужно работать, — могучий бас Гектора внушал уважение, как и сама кряжистая фигура бывшего кулачного бойца. Огромное бревно на левом плече, прямо поверх рабочей рубахи, придавало словам весомости — килограммов шестьдесят в весовом эквиваленте.

Словом, очередной местный, из числа «старых знакомых», проникся услышанным, открыл рот и задумчиво почесал затылок — то ли прикидывал, как надо было до такого допиться, то ли «…а не упало ли это самое бревнышко на голову куму?».