Кофейня в сердце Парижа

Я взглянул на свой револьвер, который лежал у него на столе, и готовился к тому, чтобы немедленно схватить его и пустить себе пулю в голову. Но офицер словно что-то почувствовал в тот момент и спрятал оружие в тумбочку.

Дверь сзади открылась, вошел человек. Я обернулся, чтобы посмотреть на лицо. Это был ее отец. Сутулый, поникший и в своем дорогом костюме. Вот, кто меня сегодня убьет! Спасибо за то, что пришел.

Я мечтал о смерти. Мне не важно было, какой – будь то яд, от которого умирают во сне, или пламя, от которого сгорают в мучительной пытке. Меня не интересовала смерть, а только ее свойство.

– Вы свободны, – сказал офицер мне.

– Что?

– Вы свободны, можете идти.

Куда мне идти и зачем? Отец положил свою тяжелую руку мне на плечо и сказал: «Уходи!»

Он – единственный в этом мире, кто знал о моей невиновности. У него был дар – видеть людей насквозь. Ее отец спас меня от тюрьмы. Для меня тюрьма теперь была в любом месте.

* * *

Я рисовал… Это было единственное занятие, которое доставляло мне радость. Я никогда не догадывался о том, что умею рисовать. Я держал кисти впервые.

Я рисовал ее глаза, какими их запомнил, они на меня смотрели, прибитые к стене гвоздем. В этих глазах была бесконечность, в них было постоянство и преданность, и если в какой-то момент обрушится этот дом, то глаза ее останутся живыми. Нетронутыми. Я рисовал ее всю, догола, какой я хотел ее помнить. Я хотел, чтобы она жила в этих стенах со мной. Так я возвращал ее к жизни.

Я рисовал глаза убийцы. У него были синие, как ирисы, глаза. Я его встретил впервые в кофейне, в том самом месте, куда приводила меня она. Ее убийца сидел в нескольких шагах от моего столика, он прекрасно знал мое лицо, но не знал, что его лицо знаю я. Я его не убил в день нашей первой встречи, хоть револьвер был при мне. Его зовут Париж…»

В дверь Розы постучались. Она на мгновенье покинула книгу и вернулась в реальность. Ей показалось или она действительно слышала стук? Роза прислушалась, а затем снова погрузилась в последнюю страницу рассказа.

«…Это был высокий мужчина, который работал дворником. Он все время носил перчатки…»

В дверь постучались снова, и на этот раз Роза отложила в сторону книгу и подошла к двери.

– Кто там? – спросила она.

– Мне дали ваш адрес… – ей послышался знакомый мужской голос, но она не могла в ту минуту вспомнить, откуда он ей был знаком.

– Кто вам дал мой адрес?

– Пьеро…

Эти слова ударили Розу током. Она не чувствовала пола под ногами, и ей показалось, что она сейчас упадет. Роза оперлась рукой о дверь и сделала глубокий вдох.

«Пьеро… Я была права…»

Роза открыла дверь незнакомому человеку.

Несколько часов назад.

Я вошел в кофейню и тихо закрыл за собой дверь, чтобы не было слышно. Револьвер находился в правой руке, я прошел мимо официанта, тот посмотрел мне вслед, но ничего не произнес.

– Вызывайте полицию, – сказал я громко, чтобы услышал и виновник торжества.

Париж сидел на своем месте и смотрел на пустой стакан. У него больше интереса вызывал стакан, чем глаза подошедшего к нему убийцы. Интересно, знаешь ли ты, что это последние минуты твоей жизни?

Я стоял напротив него.

– Я вижу в зеркале монстра, а ты нет. Чем же ты лучше меня?

Сердце быстрее застучало в груди. Я не боялся Парижа. Нет! Человек, в руках которого находится револьвер, не боится ничего.

– Я тоже вижу монстра, когда смотрю на тебя, – сказал он тихо, глядя на свой стакан.

Я приставил револьвер к его лбу и только тогда удостоился чести взглянуть в его глаза.

– Это только в дешевых драмах убийца заводит дружескую беседу по душам со своей жертвой. Ты не выстрелишь в меня! Убирай свои трясущиеся руки в карманы и уходи.

– Почему ты считаешь, что я не выстрелю?

– Потому что у тебя уже была такая возможность. Этот последний патрон в твоем револьвере предназначен не для меня. А для тебя самого. Иначе ты бы зарядил два патрона.

Я не знаю, как он мог догадаться о последнем патроне.

– Ты спрашиваешь у меня, почему я так сказал…

В моих глазах он прочитал вопрос.

– Вот убил ты меня, нажал на курок. И все, меня больше нет! Официант во все горло кричит, о, как же я его ненавижу. Я мертв, ты смотришь на мое пустое тело. Тебе стало от этого легче? Моя смерть вернула твою жену? Или она снова окажется там, где ты ее оставил сегодня, когда заряжал револьвер. На своих картинах! Прибитая гвоздем к стене. Или ты думаешь, что после моей смерти ты сможешь нормально спать? – он улыбнулся своей хладнокровной улыбкой. – Я сказал тебе о втором патроне, так как это единственная для тебя возможность спастись, а другой я не вижу. Ты оставишь мой труп у себя за спиной, но кого ты увидишь в зеркале снова? – он засмеялся. – Тебя не обманывает зеркало. Зеркала не имеют такого свойства. Стреляй, – процедил он сквозь зубы.

– Откуда ты знаешь о картинах? – я медленно убрал оружие от его лба и опустил свою руку к полу. Но по-прежнему гладил спусковой крючок.