Кофейня в сердце Парижа

Я чувствовал, как убивал ее своими касаниями, теми руками, которыми я трогал другую женщину. Руки не отмыть, и не снять с них скальпелем кожу, чтобы изменить свои отпечатки. Свой почерк. Свою душу! Пальцы хранят память, и мне кажется, что мои руки ранили ее тело всю оставшуюся жизнь. Даже когда я забывал, что мои пальцы – это лезвия.

– А я ведь просила тебя мне сказать, когда надумаешь это сделать…

– Я и сам не знал, что так произойдет.

И я рассказал ей все, как было в тот вечер.

– «Плечи красивые, пальцы музыкальные…», – сказала она тихо. – Как же ловко ей удалось поймать тебя на пустой крючок. И какая она оказалась в постели, эта пианистка?

– Она играла красиво, а трахалась, как все.

– Все – это кто?

– Весь мир и каждый, кто пытается удовлетворить свое тело. Я перед ней распахнул всего себя, как перед тобой. А она в ответ – только ноги.

– Значит, она не осталась в тебе? – в ее вопросе прозвучала то ли надежда, то ли подавленность.

– Из нас двоих, к сожалению, она останется только в тебе. Во мне осталась измена, а ее я давно уже смыл со своей кожи.

– Как легко… Смыл – и все.

А затем наступило молчание.

– Ты принял душ у нее или дома?

– Здесь.

– Почему?

– Потому что, смыв свою вонь, я бы, наверное, не решился сказать тебе правду.

– Я сразу почувствовала запах женских духов…

– Я на это и рассчитывал.

Правда меня не спасла, но ложь показала бы мне место, которое есть еще ниже дна. Шрам носил я, а испытывала от него боль только она.

Много чего в этом мире можно пережить, даже измену. Все говорят, что это смертельный яд. Но нас убил не он, хотя признаюсь – мы были на грани. Нас убил другой яд, на котором была наклейка «чудо».

* * *

Прошло несколько месяцев. Наша квартира наполнилась солнечным светом, а наш собственный мир стал ярче.

И в один самый обыкновенный день, готовя мясо по-французски на кухне, она неожиданно мне заявила:

– Меня тошнит. Налей, пожалуйста, воды.

Я принес ей стакан воды.

– Полегчало?

– Не совсем, – неуверенно сказала она.

– Может быть, присядешь?

Я поставил перед ней стул и посадил ее.

– Что случилось?

– Не знаю, мне вдруг…

Не успела она договорить, как прикрыла ладонью рот и побежала в ванную. Я слышал только, как за дверью шумела вода. Через несколько минут она закрыла кран и вышла ко мне.

– Мне кажется, я отравилась.

– У меня всегда первой свежести суп, – запротестовал я.

– Да хватит уже со своим супом, я серьезно.

– Чем же ты могла отравиться?

– Не знаю. Еще тянет низ поясницы.

– Хочешь, я сделаю тебе массаж?

– Пожалуй. Только согрей руки, они у тебя всегда ледяные.

Мы пошли в спальню. И пока я делал ей массаж, мясо в духовке сгорело.

– Ты чувствуешь запах гари? – спросил у нее.

– Нет.

– Так вот, это пахнет наш ужин.

– Ой, я совсем забыла…

– Лежи. Его уже не спасти!

Мне показалось или ее волосы стали еще длиннее?

– Лучше? – спросил я у нее, закончив.

– Немного. Спасибо.

Мы в этот вечер остались без ужина. Я закурил, и она взяла из пачки сигарету. Мы курили одинаковый табак, а потому никогда не путали пачки.

Она сделала глубокую затяжку и потушила сигарету в пепельнице.

– Меня тошнит, и кружится голова.

Я принес ей из кухни стакан холодной воды. Она выпила залпом, а затем снова побежала в ванную. Когда она вернулась, я сказал:

– Больше, пожалуйста, не кури. Мы завтра пойдем к доктору.

– Ты думаешь? – посмотрела на меня с вопросом.

– Думаю, да.

Ли… улыбнулась, я обнял ее, а затем положил ее голову себе на живот и начал гладить волосы.

Следующим утром мы сходили к доктору, и он подтвердил наши ожидания.

– Ваша жена беременна. Срок – двенадцать недель.

Я застыл на месте, не в силах пошевелиться.

– Мы не женаты… – только и сумел сказать.

– А зря. Но это уже не по моей части, – он дружелюбно похлопал меня по плечу и ушел обратно к себе в кабинет. Затем через некоторое время вышла она.

– Тебе уже сообщили? – с загадочной улыбкой посмотрела на меня.

– Да…

В тот момент я потерял связь с миром. Я если и слышал ее слова, то только обрывками.

– Ты рад?

– Я не могу описать, что у меня внутри. Целый фонтан эмоций. Не обращай внимания на мое глупое лицо. Я счастлив, как никогда. Боже мой…

Я поцеловал ее и потрогал живот.

– Ты все эти три месяца даже не догадывалась о нашем сожителе?

– Нет, – рассмеялась она. – Конечно, я набрала немного, но не знала, что теперь все можно оправдать.

Я улыбнулся.

– Спасибо тебе…

– Люби меня. Мне больше ничего не нужно!

Теперь мы жили втроем: я, она и ее живот. И последний из нас был слишком привередлив к пище. Только свежие овощи, фрукты, мясо говяжье. Хоть он и не занимал отдельное место за столом, но его трапеза слишком отличалась от нашей. Вернее сказать – от моей.

– Ммм… Я еще никогда не получала такого наслаждения от пищи, – сказала она, проглатывая кусок сочного мяса и заглядывая в мою тарелку с супом. – Как удалось твое фирменное блюдо? Я смотрю, оно так аппетитно выглядит. Так и манит меня своим совершенством.

Я посмотрел в свою тарелку с жижей и отодвинул в сторону. Затем посмотрел на ее ароматное блюдо, приготовленное на пару с овощами, от него исходил запах молочного теленка. В животе забурлило.