Когда Бог был женщиной. Как древнейшая религия Богини сменилась патриархальной верой в богов-мужчин

Стилианос Алексиу, директор Археологического музея в Ираклионе, в главе из книги «Минойская цивилизация», посвященной религии Крита, пишет: «Алебастровый трон в Кноссе, по словам Хельги Рейч, был предназначен для царицы/жрицы, чье изображение на стенах в окружении грифонов олицетворяло собой богиню. На Царской вилле трон, расположенный отдельно, как своего рода алтарь, наводит на мысль, что там сидел живой человек, принимавший поклонение. По мнению Фридриха Матца, когда царица спускалась по дворцовой лестнице в окруженный святынями двор, в глазах своих восторженных поклонников это выглядело настоящим явлением божества».

В 1958 году Жакетта Хоукс привела несколько проницательных наблюдений относительно статуса женщин на Крите, отметив, что, хотя следует учитывать возможность того, что Богиня – просто воплощение мужских фантазий, «критские мужчины и женщины привыкли повсюду видеть изображения блистательной и царственной Богини, принимающей смиренные мольбы меньшего по размерам бога-мужчины, и такого рода концепция, несомненно, должна была выражать определенную точку зрения, бытовавшую среди людей, которые ее разделяли». Далее она добавила, что уверенность женщин в себе и их прочное положение в обществе, по-видимому, нашли свое отражение еще в одной характерной черте, а именно «том естественном и смелом акценте на сексуальной жизни, который пронизывал все проявления религии и выражался в вызывающей одежде обоих полов и свободе общения между ними. Дух этой свободы легче всего понять через его противоположность – затворничество и плотную вуаль мусульманских женщин, живущих под властью религии, которая лишила их даже души».

При осмотре древних артефактов и фресок в Кноссе, Археологическом музее в Ираклионе и других музеях Крита не остается сомнений в том, что женское божество на протяжении нескольких тысячелетий считалось на Крите верховным, а женщины выступали в роли Ее служительниц. Тем интереснее выявить следы критской культуры в древнейшей Греции, примерно за тысячу лет до классического золотого века (около 500–200 гг. до н. э.), который знаком нам гораздо лучше.

Греция – «атака на матрилинейные роды»

Установлены связи между поселениями на Крите и/или в материковой части Греции, обычно приписываемыми народу, известному как микенцы, по названию одного из археологических памятников материковой Греции – города Микены. Ключи к разгадке происхождения людей, населявших эти места, открыли перед учеными ряд интригующих перспектив. Большинство из них считает, что микенцы были группой индоевропейцев, возможно, тем же самым народом, что и ахейцы, или потомками более ранних мигрантов с севера. Другие ученые утверждают, будто они уже жили на Крите и свергли прежнюю власть незадолго до 1400 г. до н. э. Некоторые относят их к группе, обычно именуемой «народы моря»[63], тогда как прочие полагают, что они были филистимлянами, или что филистимляне – одна из ветвей микенцев. Выдвигалось даже предположение, что микенцы находились в родстве с гиксосами[64]

, «пастушескими царями», которые использовали запряженные конями боевые колесницы и в течение нескольких столетий удерживали под своей властью Египет. Гиксосы были изгнаны из Египта примерно в то же время, когда микенцы впервые появились на исторической арене.

Каким бы ни было их первоначальное происхождение, причина, по которой микенцы важны для наших целей здесь, состоит в том, что их культура, насколько о ней можно судить, была отчасти критской, а отчасти греческой. Большинство ученых считают, что именно они принесли критскую культуру с Крита в материковую Грецию. Микенские таблички с линейным письмом Б, представляющие собой инвентарные списки, были обнаружены в Кносском дворце и датируются одним и тем же временем, около 1400 г. до н. э. Их язык, по мнению ученых, отличается от языка, ранее имевшего хождение на Крите. После многолетних дебатов большинство авторитетов сходятся на том, что язык этих табличек (использующий многие символы и знаки, характерные для более раннего языка) пока не поддается сколько-нибудь приемлемой расшифровке, но, хотя Гордон представил совокупность доказательств его тесной связи с ханаанским или угаритским языком, его следует считать одной из ранних форм древнегреческого. Если микенцы или их вожди, как то вытекает из текстов табличек, изначально были индоевропейцами, то, поселившись на Крите, они вскоре переняли большую часть предметов быта, техники художественных ремесел, стиль одежды, манеру письма и особенности религии от прежних жителей острова.