Когда боги глухи

— И воевал неплохо, — сказал капитан. — Награжден орденом Ленина, был повышен в звании… Поверьте, Вадим Иванович, ваш отец был замечательным человеком! И вы можете им гордиться.

— Из-за него не вышла замуж Василиса Прекрасная… — вырвалось у Вадима. — И мать тяжело переживала развод…

— Вы спрашивали про Карнакова? Нет, нам неизвестно, где он, возможно, удрал вместе с немцами во время войны. А может, погиб. Ведь в Андреевке проживает его вторая жена, Александра Волокова?

— Вторая? А кто же первая?

— Немка, выехавшая из России сразу после революции с двумя мальчиками. Один из них, Бруно Бохов, — разведчик абвера, другой — летчик Гельмут. Этот был у нас в плену, кстати, ваш отец при самых необычных обстоятельствах заставил его приземлиться на наш аэродром. Гельмут даже кое в чем помог нам, он сейчас проживает в ГДР, летчик гражданской авиации.

— А этот… Бруно?

— Бруно сейчас работает в ЦРУ.

— Действительно, тут материала хватит на целый детективный роман… — задумчиво произнес Вадим.

— У Волоковой есть два сына — Павел и Игорь, — вспомнил капитан. — Что вы о них скажете, Вадим Иванович?

— Называйте меня все-таки Вадимом Федоровичем, — заметил Казаков. — Так привычнее.

— Извините, — чуть приметно усмехнулся Игнатьев.

— Павел — мой лучший друг, мы вместе партизанили, он сейчас на партийной работе, а Игорь… Он в конце войны исчез из дома, говорили, что связался с воровской компанией. В общем, домой не вернулся. Мать считает, что он погиб.

У Казакова совсем из головы выскочило, что он намеревался рассказать про свою встречу в Казахстане с парнем, похожим на Игоря Шмелева…

— Вы встретились со мной, чтобы предложить мне написать про Кузнецова? — спросил Вадим, когда капитан Игнатьев поднялся из-за стола.

— Я был рад познакомиться с вами, — улыбнулся тот. — Василиса Степановна рассказывала, как вы вместе воевали. Ведь ваш отец организовал там партизанский отряд, уничтожил немецкую базу… А зашел я к Василисе Степановне по делу. Мы давно знакомы.

— Вы сказали, что закончили факультет журналистики. Почему же поменяли профессию? — поинтересовался Вадим.

— В органы меня направили по комсомольской путевке, и я ничуть не жалею. Работа у меня очень интересная… — Он рассмеялся: — Я немного пишу… пока для себя.

— Стихи?

— Рассказы о природе… Я увлекаюсь рыбалкой. В отпуск езжу на Белое море. Я ведь родом оттуда.

— Василиса Прекрасная — удивительная женщина… — задумчиво проговорил Вадим.

— Она очень много помогала вашему отцу, да и потом, после войны… Василиса Степановна вот уже третий год преподает русский и литературу молодым курсантам.

Об этом Красавина ему не говорила, он думал, что она до сих пор работает в средней школе на Лиговке.

— Вадим Федорович, — на этот раз правильно назвал его отчество капитан, — вы ездите в заграничные командировки… После вашей статьи о главаре карателей Супроновиче вами наверняка заинтересовались… Вы никаким образом этого не заметили?

— Да нет…

— Ваш западногерманский друг — журналист Ваннефельд — не писал вам, что у него были неприятности по работе?

— Значит, они узнали, что он мне помогал!

— Одни раз вы довольно удачно на свой страх и риск провели опасное расследование и помогли нам, но в следующий раз будьте осторожны.

— Не так уж часто я и бываю там, — сказал, Вадим. — А за совет спасибо.

— Василиса Степановна уверена, что вы напишете книгу про отца, — сказал капитан. — У нее уже собраны кое-какие письма, документы. Это вам наверняка пригодится.

— Я подумаю, — улыбнулся Вадим.

Игнатьев протянул руку, его пожатие было неожиданно крепким. На вид вроде не богатырь, а ведь наверняка одолеет, хотя Казаков выше его и шире в плечах. После болезни Вадим отошел от спорта. Правда, лечащий врач посоветовал совсем спорт не бросать, можно заняться игрой в настольный теннис. И Вадим занялся, и, надо сказать, стал чувствовать себя гораздо лучше. На соревнования он не ходит, но при малейшей возможности с удовольствием играет.

— Василиса Степановна очень верит в вас, — уже на пороге сказал Борис Иванович. — Наверное, ближе вас у нее никого сейчас нет. Вас и вашего отца.

— Вообще-то я подумывал о том, чтобы написать книгу об отце, — проговорил Вадим. — Но что-то меня останавливало…

— Вы сами сказали, что слишком мало знали его.

— Да нет, тут другое, — усмехнулся Казаков. — Дети всегда винят того из родителей, кто ушел, а не того, с кем остались.

— А разве не бывает, что дети повторяют ошибки взрослых? — заметил капитан.

«Неужели знает про мои нелады с женой и Вику? — подумал Вадим и усмехнулся про себя: — Ну вот, поговорил с чекистом и сам стал подозрительным…» А вслух произнес:

— Вы думаете, было бы лучше, чтобы дети исправляли ошибки своих родителей?

— Уж лучше сами поломайте над этим голову… — сказал капитан, улыбнулся и ушел, замок двери чуть слышно щелкнул.

А Вадим еще долго сидел за столом и, глядя на фарфоровую чашку с остывшим чаем, снова и снова перебирал в памяти свой сегодняшний разговор с капитаном Игнатьевым.

Глава семнадцатая

1